Лука открывает дверь в одних домашних штанах и простой белой футболке. Уставший и точно после бессонной ночи, которую я запросто угадываю по кругам у него под глазами. Ни слова не говоря, отступает от двери, приглашая войти, так же молча помогает мне раздеться и идет на кухню. Когда захожу туда, он уже колдует возле кофе-машины.
— Ты же еще не разлюбила кофе с имбирем? — Вопрос без поворота головы, как будто ему неприятно на меня смотреть.
Прежняя я уже бы сбежала, теряя обувь, но я делаю шаги навстречу.
Самые тяжелые в моей жизни и самые правильные.
Обнять его сзади, крепко-крепко, до тянущей боли в суставах, уткнуться носом в сильную надежную спину. Без слез и истерик, без громких слов и признаний. Без мишуры.
— Я люблю кофе с тобой, — говорю шепотом, пока Лука ставит чашки на подогрев. — Подойдет даже растворимый из пластикового стаканчика.
— Это дурновкусие, Женя.
Я счастливо улыбаюсь и катаюсь лбом по его футболке, пока Лука накрывает мои ладони своими.
— Как же я люблю, когда ты меня поучаешь.
— Это ирония? — интересуется он.
— Неа, это моя форма выражения любви.
Мой Мужчина медленно разворачивается лицом, и я тут же прилипаю к нему, снова обняв за талию, но на этот раз мы ближе, чем глаза в глаза.
— Я всему тебя научил, Женя, ты больше не нуждаешься в уроках.
— Нуждаюсь в курсе длинною лет в сто минимум.
Он делает вид, что теряется в глубокой задумчивости, но я прихожу на помощь.
— Мне категорически не хватает практики в жизни, Лука Ради. Нужно учиться доверять своему мужчине. Потому что ему со мной будет очень непросто.
Лука притягивает меня к себе, вынуждает встать на его ступни и подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до поцелуя, словно воришка.
— Прости, пожалуйста. Я испугалась, что мы с Хельгом… не стоим твоего внимания.
— А я боялся, что ты хочешь меня отфутболить, — искренне, без показного мужского пафоса признается он. — Оттягивал момент, думал, что если буду стоять спиной, то я, типа, несокрушимый мужик и мне плевать.
— Ты и так несокрушимый, — снова целую его в щеку, наслаждаясь острой суточной щетиной. — Об тебя разбилось мое Одиночество.
Эпилог: Женя
Два года спустя...
Лето в этом году совершенно невозможное: абсолютно дождливое, с низкими черными тучами за окном, хмурое, туманистое. На мой вкус — идеальное. Но мы с мужем решили побаловать себя теплым солнышком и укатить на теплые острова на целых десять дней.
Наш самолет через пару часов, и мы с Хельгом со всех ног бежим по ступенькам кафе, где договорились встретится с Артемом.
Он до сих пор холостяк.
И до сих пор идеальный отец. В некоторых вещах — даже куда более «наседка», чем я.
И каждую нашу встречу отмечает шикарным букетом цветом и обязательным подарком. Знает, что в последнее время я увлеклась винтажной фотографией — и один бог знает, где берет всякие аутентичные штуки, вроде старинных тарелок или статуэток. Лука смеется, что скоро в нашем доме будет больше Артема, чем его, но это — просто шутки абсолютно уверенного в себе мужчины.
Мы с Хельгом останавливаемся в дверях, в две пары глаз выискиваем Артема на большой открытой площадке. Будний день, холод и слякоть, но желающих сидеть под навесом в удобных плетеных креслах хоть отбавляй.
Замечаю Артема в самом дальнем углу: с новой стрижкой, но старой улыбкой, которая направлена на молоденькую официантку. Нарочно задерживаю шаги, наблюдая за немой картиной: девчонка флиртует, он лениво что-то говорит в ответ. И когда мы уже совсем близко, слышу короткое: «Не надо, солнышко, правда не интересно».
И Хельг с визгом бросается ему на шею.
— Ах ты мелкий паршивец, всю рыбалку мне испортил, — делано ворчит Артем, позволяя сыну ловко вскарабкаться ему на шею и усесться на плечи, словно на удобный стул. — Привет, Жень.
— Прости, что ты сегодня без улова, — качаю головой я, легко целуя его в щеку.
Оставим за кадром, что здесь никто и не рыбачил.
Передаю ему ручку большого чемодана на колесиках, но Артем вызывается провести меня до выхода и взамен протягивает красивый бумажный пакет, из которого торчит ветка орхидеи.
— Хотел спросить, как дела, но ты как-то до противного ярко сияешь, — не зло шутит Артем.
— И ты хорошо выглядишь. Сверкаешь… сединой.
Ему тридцать девять, но седых волос на его голове раза в три больше, чем каштановых.
Артем ерошит короткий ежик, отмахивается от моего комплимента и щурится, когда Хельг тоже гладит его по голове, грубее и явно с веселым настроением.
— Не учи сына плохому, — прошу я, когда замечаю впереди рослую фигуру мужа.
— Да у нас все неинтересно и скучно: приставка, горячий шоколад и «Ну, погоди».
— И альтернативное прочтение «Спящей красавицы», — намекаю на то, что Хельг разболтал их секрет.
Артем делает покаянное лицо, и я машу им на прощанье, убегая навстречу Луке.
С сыном ничего не случиться, даже если на землю нападут марсиане.
Еще одна аксиома, доказанная самой жизнью.
Лука скептически разглядывает пакет в моей руке, вздыхает и говорит, что придется заказать еще одну полку. А я хохочу над его скупой мужской ревностью и обещаю перевести все в свою фотостудию. В ближайшие год или два. Ну или сразу, как вернемся.
Я не боюсь жить, поэтому никуда не спешу.
Успеть можно многое, но чего стоят достижения, если от них нет приятного послевкусия? Просто галочка в списке на выживание а-ля «Умри, но сделай».
Я больше не МДЖ и не хочу никому ничего доказывать.
Я больше не Одиночка.
Я гордая мама трехлетнего мальчишки.
И просто Женщина, влюбленная в своего Мужчину.
Конец
