Атвотеры сначала не хотели этой свадьбы, пока в дело не вмешалась Женевьева, которой была хорошо известна боль отдаления от семьи. После разговора с миссис Эдер родители Айви неожиданно согласились. И к чести Хэнса, он не дал им повода пожалеть об этом, желая доказать, что обстоятельства его рождения не имеют ничего общего с его личностью.
Но одно препятствие Хэнс пока так и не смог преодолеть: ссору с Люком. Дорога, по которой они сейчас ехали, вела на ферму Люка и, как надеялась Айви, к миру между братьями.
Хэнс правил лошадьми в задумчивом молчании.
– Ты нервничаешь? – удивленно произнесла Айви, заметив непривычную напряженность его лица.
Он кивнул:
– Если кто-нибудь на земле и имеет право ненавидеть меня, так это Люк.
– Я думаю, что он готов простить тебя, ведь Мария уже простила: именно она пригласила нас сегодня к себе в гости.
Хэнс благодарно сжал руку жены, но когда они спускались по дорожке к ферме Люка, его снова охватило сомнение. Однако отступать было поздно.
Стена кукурузы надежно скрывала от посторонних взглядов дом Люка, который выглядел таким уютным и очаровательным в окружении цветущего утреннего великолепия природы. За домом светлели свежепобеленный амбар и силосная яма; неподалеку журчала речка.
Мария встретила их на пороге, осторожно переступив через лежавшую на солнышке коричневую охотничью собаку. Хэнс чувствовал, что женщина нервничает, хотя она улыбалась и выглядела сегодня прекраснее, чем когда-либо. Дети Люка тоже оказались на диво хороши. Шестилетний Бенжамин, тот самый парнишка, который защищал от Харперов собаку, пришел поздороваться с гостями, держа на руках большого кота. Хэтти, очаровательная маленькая копия матери, прижимала к себе малыша Дилана. Этот толстенький мальчуган с волосами цвета мокрой глины настолько походил на Люка, что Хэнс поймал себя на том, что не может отвести от него взгляд. Гедеон Паркер, худенький красивый мальчик с ярко выраженными индейскими чертами лица, уверенно приветствовал Хэнса и Айви. Однако в его обращении с Хэнсом чувствовалась напряженность: он еще не умел прощать, как Мария.
Только Люка нигде не было видно. Мария объяснила, что он обтесывает бревна для новой бороны и придет к ужину.
Женщины отправились на кухню, а Хэнс остался с детьми на крыльце, развлекая их рассказами об уличных представлениях в Лондоне.
Айви с наслаждением вдыхала теплый свежий аромат хлеба, наблюдая, как Мария ловко справляется с работой, готовя ужин.
– Люк ничего не знает о нашем визите? – внезапно догадалась Айви.
Мария едва не уронила нож, которым резала хлеб.
– Я… нет, не знает. Если честно, когда он услышал, что Хэнс вернулся в Лексингтон, то хотел заставить его покинуть город.
– Тебе не стоило делать этого, Мария.
– Это просто необходимо. Что хорошего в том, что Люк и его отец не виделись вот уже семь лет? Семье не нужен еще один разрыв. Кроме того, прощать или нет Хэнса – это мое дело, – ее глаза светились решимостью. – А я простила, Айви. Я знаю, что он стал другим человеком, изменился. Мы все изменились за это время.
– Они подерутся. Они всегда дрались.
– Не думаю. На этот раз не должны.
Некоторое время женщины работали молча, прислушиваясь к детскому смеху на крыльце и к редкой трели пересмешника в саду. Айви перелила сливки из кувшина в молочник, а Мария тем временем поджарила тосты. Привычная работа, казалось, успокаивала женщин, хотя обе волновались, думая о предстоящей встрече братьев.
Неожиданно на улице прозвучали два выстрела. Кувшин в ту же секунду выпал из рук Айви и разбился. Мария содрогнулась от ужаса: даже в самых мрачных мыслях она не могла представить, что Люк поведет себя подобным образом.
Женщины бросились на крыльцо, столкнувшись в дверях с Хэнсом, который торопливо заводил детей в дом.
– Где ружье? – резко спросил он.
Мария вся напряглась:
– Нет, Хэнс, я не позволю вам подобным образом выяснять отношения.
Хэнс с силой схватил ее за плечи:
– Господи, Мария, это же не Люк, а Харперы. Они видели нас с Айви и, очевидно, пришли сюда за нами.
Мария осторожно выглянула в окно и похолодела: среди деревьев мелькали одетые в оленью кожу всадники. Неопрятные волосы, беззубые улыбки, повадки горьких пьяниц – безусловно, это были Харперы: Вилли, Микайа и двое сыновей Вилли, Калеб и Спрус. Мария молча принесла ружье и протянула его Хэнсу.
Затем женщина спрятала детей в подвал, где хранили овощи, крошечную подземную пещеру за кухней.
Айви, волнуясь, положила свою руку на руку Хэнса, который уже заряжал ружье.
– Хэнс…
Он мрачно посмотрел на жену:
– Я знаю, буду осторожен. А ты пока последи за детьми.
Тяжело дыша, Айви прошла через кухню к укрытию, где Мария через приоткрытую дверь спокойно объясняла Хэтти, как успокоить Дилана.
– Что делает папа? – нетерпеливо спросил Бенжамин, не желая отсиживаться в погребе.
Мария тяжело вздохнула. Она так и не рассказала Люку о том, что когда-то убила Элка Харпера, как и о более поздней встрече на просеке с Вилли и Микайей. Ей не хотелось делиться с мужем этими подробностями, чтобы они не повисли тяжким грузом и у него на душе.
– С ним все в порядке, – медленно ответила женщина.
– Но папа же не знает о Харперах, мама, – не унимался Бенжамин. – Он может попасть прямо к ним в руки. А что будет с животными? Я видел, как один из мужчин направился к конюшне.
Неожиданно Бенжамин начал переминаться с ноги на ногу, умоляюще глядя на мать.
– Иди в погреб, – приказала Мария.
– Я сейчас, мама, – попросил мальчик, показывая через двор в сторону уборной.
Прозвучал еще один выстрел, заставивший Марию вздрогнуть от ужаса.
– Беги быстрее!
Бен, как заяц, выскочил из укрытия и, пролетев мимо якобы нужного ему строения, неожиданно свернул на дорожку в лес и исчез в зарослях вяза. Мария слишком поздно поняла его хитрость. Тщетно звала она сына и уже собиралась броситься вдогонку, когда справа от нее на пони проскакал Гедеон.
Проклиная про себя своевольных глупых мальчишек, Мария торопливо разместила Айви, Дилана и Хэтти в погребе.
– Сидите тихо, – предупредила она, положив руку на дверь.
– Куда ты направляешься? – спросила Айви.
– В дом. Хэнс не сможет справиться один с четверыми.
– Тогда я тоже пойду с тобой.
Мария покачала головой.
– Ты даже не умеешь стрелять, Айви. Кроме того, малышей нельзя оставлять одних, – она решительно закрыла дверь погреба и побежала к дому.