Как-то вечером Шишлин Подбивал под водку клин, И при нонешном размахе. Всем досталось по рюмахе, В том же духе продолжай, Чудотворец Николай!
В первоначальный проект отчетного доклада ЦК КПСС XXVI съезду партии вписали фразу о коррупции в здравоохранении. Брежнев спросил:
— Неужели это правда? Неужели до этого докатились?
Помощники, готовившие текст, подтвердили, что дело обстоит именно так. Не стеснявшийся в выражениях Александров-Агентов добавил:
— Знаете, Леонид Ильич, даже в Центральной клинической больнице есть твердо установленная такса — сколько за какую операцию давать на лапу.
Брежнев удивленно покачал головой. В окончательном варианте текста этот пассаж, вычеркнутый Сусловым и Андроповым, исчез.
Возмущавшийся коррупцией Александр Михайлович Александров-Агентов был помощником генерального секретаря по международным делам. Вот как описывают его собственную жизнь старые друзья:
«Машина с водителями, комфортабельная дача круглый год с превосходным питанием в столовой за символическую плату, «кремлевская столовая» на улице Грановского, отдых в лучших цековских санаториях, в том числе и «у друзей» за рубежом. К тому же вскоре потекли ручейки всяческих подношений из различных краев и республик, которые хозяйка дома иногда демонстрировала нам.
Огромная пятикомнатная квартира на улице Горького, обставленная стильной мебелью, с гарнитуром, обитым шелковым штофом, многочисленные украшения в виде бронзовых или фарфоровых статуэток, хрусталя и картин завершали вид богатого, процветающего дома… Трудности нашей жизни открывали неожиданные возможности. Оказывается, можно было поделиться талонами в «кремлевскую столовую» с вдовой престижного художника и задешево приобрести его картины, которым нашлось бы место в небольших музеях…
Наши знакомые откровенно упивались открывшимися перед ними райскими возможностями, хотя и любили говорить, что «ничем не пользуются», имея, очевидно, в виду то, что они могли бы намного расширить сферу своих возможностей…»
Привилегии того времени бессмысленно сравнивать с положением нынешнего начальства, живущего на широкую ногу. Но у остальных граждан социалистического государства не было ничего — и никаких перспектив купить то, что им нужно. Сегодня размер тогдашних взяток кажется смехотворным, так ведь и уровень жизни был иным.
Министр культуры Екатерина Фурцева, по словам певицы Галины Вишневской, охотно принимала подношения от артистов:
«Предпочитала брать валютой, что могу засвидетельствовать сама: в Париже, во время гастролей Большого театра, положила ей в руку четыреста долларов — весь мой гонорар за сорок дней гастролей, так как получала, как и все артисты театра, десять долларов в день.
Просто дала ей взятку, чтобы выпускали меня за границу по моим же контрактам (а то ведь бывало и так: контракт мой, а едет по нему другая певица). Я от волнения вся испариной покрылась, но она спокойно, привычно взяла и сказала:
— Спасибо…»
И при Сталине была коррупция, но тогда важнее всего было выжить, не угодить на Лубянку. При Хрущеве, который постоянно ломал вертикаль власти и тасовал руководящие кадры, — надо было сохранить должность, остаться в номенклатуре. А Брежнев неизменно руководствовался простым и древним принципом: живи и давай жить другим.
Партийное руководство обкладывало данью хозяйственных руководителей, брали и наличными, и борзыми щенками. Система поборов была вертикальной — нижестоящие тащили деньги вышестоящим. Вышестоящие брали, чтобы передать еще выше. Но и себя не забывали. В такой атмосфере должности, звания, ордена и даже Золотые звезды Героя Социалистического Труда превратились в товар — они продавались. Милиция и прокуратура на местах были ручными, все они оказывались тесно связаны между собой. Вся эта система пережила перестройку и плавно вошла в нашу новую жизнь.
