— Ты лжёшь... Ты всегда лгал... — Она даже не обвиняет, и от этого становится особенно больно. Накричи на меня, милая, ударь, только не смотри так!
— Я всегда говорил тебе правду. И сейчас не лгу. Ты знаешь, что так оно и есть... Прошу тебя, прими свою судьбу, девочка... Спаси этот несчастный город... Ну же, очнись!
Ещё одна пощёчина, и голова Рианны мотнулась из стороны в сторону, но взгляд немного прояснился.
— Ступай!
— Я не знаю, что делать...
— Просто возьми её за руки. Остальное она сделает сама.
— Я ненавижу тебя...
— Я знаю. Иди!
Я помог ей перебраться через бортик бассейна. Шаг. Ещё один. Тоненькая дрожащая фигурка в измятой и порванной рубашке — болезненно-белое пятно на фоне тёмно-синей статуи. Струйки крови, стекающие по голым ногам, смешиваются с водой. Маленькие ладошки неуверенно касаются каменных рук, и... Больше я ничего не вижу. Потому что падаю в Саван. Падаю быстрее, чем когда-либо. Ухожу, чтобы не мешать. Ухожу, прощаясь с надеждой на счастье. Окончательно и бесповоротно...
* * *
На щеке ныли отметины от ногтей. Несильно, почти незаметно, но не давая забыть. К сожалению. А может быть, так и надо: помнить, несмотря ни на что. Помнить, чтобы впредь не совершать подобных ошибок. Впрочем, в ближайшем будущем я не собирался совершенствовать свои умения в сфере Инициации. Не дождётесь. Всё, на сегодня я завязал с благотворительностью. По очень простой причине: абсолютно некредитоспособен. Кто бы меня облагодетельствовал, что ли...
Как же! Хотя спасибо уже за то, что я выбрался из Савана не на виселицу и не на плаху, а это было бы весьма и весьма закономерным результатом моих похождений. Правда, когда первое, что ты видишь, открывая глаза, — толстые корявые прутья решётки, настроение не улучшается. Не от чего.
Я поёрзал на ворохе склизкой соломы, стараясь устроиться поудобнее. Не получилось. Только разлитый в воздухе подземелья приторный аромат гниения стал ещё гуще и настойчивее. Скукотища...
Скажете: самое время поработать над ошибками? Соглашусь. Но беда в том, что на сей раз я не совершил ни одной из тех глупостей, к которым имею склонность... Нет, вчера я был исключительно разумен и прагматичен: нужный предмет, нужные действия, нужный момент — ничего лишнего. Даже не «рефлексировал» больше положенного... Могу собой гордиться, вот только... Гадостно-то как на душе!
Наверное, Владычица не была до конца честной: ей по рангу не положено говорить только правду и ничего, кроме правды. Наверное... Но в груди клацает остренькими зубками сомнение: а что, если Она была искренна? Что, если я своими собственными руками убил робкую мечту? Что касается надежд, они давно уже похоронены на семейном кладбище, но мечта... Неужели я был так близок к осуществлению того, о чём мечтал, даже не признаваясь в этом самому себе? Вполне возможно.
Нет, я не жалею. Приняв решение спасти город от разрушения, я уже не мог отказаться. Не мог предать. Не мог заболтать совесть и отступить с поля боя. Наверное, потому что снова струсил. Чего испугался? Того, что кто-нибудь когда-нибудь укоризненно вздохнёт по моему адресу: мол, был способен справиться с опасностью, спасти людей, а пренебрёг благом тысяч ради счастья одного... Глупо? Конечно. Но если в течение всего детства и юности из сознания вытравливали любую мало-мальски эгоистичную мысль, очень трудно перешагнуть через себя. Разрушить рамки «правильности» и «целесообразности» — вообще невозможно. Совесть сожрёт. Заживо...
Даже пламя факела какое-то мутное... Капельки смолы падают на влажные каменные плиты и шипят. Своеобразный ритм... Что-то он мне напоминает... Вспомнил. Есть одна песенка... Меня ведь никто не слышит? Никто. Некому: в этом зале «клеток» ни одной живой души, кроме вашего покорного слуги — похоже, преступность в Мираке давно переживает период увядания. Но тем и лучше...
Отдать все сокровища мира? Согласен:
Твой солнечный лик без алмазов прекрасен.
Довольно лишь слова и нежного взгляда —
Пусть разум испуганно шепчет: «Не надо!» —
Навстречу тебе, в обжигающий дождь
Шагнул бы, но ты... Не придёшь.
...Дурацкая песня: никогда не мог понять, о чём хотел поведать автор. Теперь понял. Лучше поздно, чем никогда? А вот и нет! В моём случае — лучше никогда, чем вообще когда-нибудь...
Мечтать о невинном, как сон, поцелуе,
Беречь и хранить, беспричинно ревнуя,
Искать отраженье зари на ресницах
И знать, почему умолкают все птицы,
Когда ты рассветное солнце зовёшь,
Я мог бы, но ты... Не поймёшь.
Конечно, ни голоса, ни слуха у меня нет. К чему мне такие дары? Я и тем, что есть, не могу воспользоваться к своему удовольствию...
Судьба непреклонна. Природа беспечна.
Границы миров неизменны и вечны.
Жемчужины чувств на спирали сомнений
Согрели друг друга, а мы... Не посмели.
Исчезли мгновенья. Остались года.
Пути разошлись. Навсегда...
Разорваны связи. Разрушены стены.
Дыханьем разлуки иссушены вены.
Глаза не ослепли, но солнца не видят.
Надежда запуталась в шёлковых нитях.
Ладонь сожаленья дрожит на плече.
Живу. Но не знаю, зачем...
Последний куплет заставил голос «сесть» до хриплого шёпота.
И эту песню эльфы поют в шутку, когда добиваются благосклонного взгляда своей избранницы?! Кретины остроухие! Нет, первому же lohassy[27], который осмелится спеть это ради развлечения, каждое слово вобью в глотку, клянусь!
Голос. Чуть громче тишины, но для меня он звучит, как гром посреди ясного неба:
— Ты, оказывается, ещё и поёшь. Не ожидала.
Она всё слышала? С самого начала? И почему мне вдруг стало стыдно? Я же не менестрель, право слово...
Миррима вышла из сплетения теней на пятачок, освещённый дрожащим огнём факелов.
— Почему «не ожидала»? — В моём голосе проскальзывают нотки обиды. Самой что ни на есть искренней. Что же мне, и петь не разрешается? Даже для себя?
— После всего, что ты сделал...
— А что такого я сделал? — Спрашиваю без интереса, но следующая же фраза гномки заставляет меня насторожиться.
— Как ты мог... Это же... Это даже не жестоко, это... Что тебя заставило?
— Давай-ка проясним ситуацию. — Я сел, подогнув ноги. — Что именно ты вменяешь мне в вину?
