Я тупо уставилась на него.
– Послушай, Рози, – продолжал он тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми и умственно отсталыми, – в первый раз мы с тобой встретились у входа в адвокатскую контору в Лондоне, помнишь? И оба пришли туда по одному и тому же делу. По делу о разводе.
– Но… я думала, ты просто так туда зашел. Чтобы повидаться с твоим шурином, братом Аннабел.
– Я действительно пришел повидаться с моим шурином. Братом Китти. Он ведет мой развод.
– О!
– Назови меня старомодным, но мне тогда не хотелось болтать об этом направо и налево. Мне кажется, это недостойное поведение для джентльмена, тем более что Аннабел была против моих действий. И я подумал, что если начну болтать, это будет несправедливо по отношению к ней. Тем более что как раз тогда ты стала моим арендатором.
– Д-да, разумеется. – (Я покрепче села на свои ладони.)
– Но ей отчаянно хотелось казаться успешной во всем, понимаешь. Она пыталась поддерживать видимость супружеского рая. Подумать только, ей удалось обмануть даже Веру и Марту! Но на самом деле никогда ничего подобного не было. Даже в самом начале. Во-первых, она неспособна на нормальные сексуальные отношения; единственный человек, с которым она может наладить интимную связь, – это она сама. Мы перестали заниматься сексом вскоре после свадьбы: она просто выдумывала одну убогую отговорку за другой.
– Но… но я думала, что у нее роман! Когда она послала меня за покупками и приказала купить эти…
– Она тебя отпугивала. Решила, что ты подобралась слишком близко. Я сразу понял, что у нее на уме.
– О!
– Рози, она бы никогда в жизни не завела роман. Разве что это помогло бы ей продвинуть карьеру. Видишь ли, ее не интересует секс. Есть такие люди, знаешь.
(Разве? Черт, я и не знала.)
– Так зачем ты на ней женился, черт возьми?
– Потому что вначале я всего этого не знал. Она мастерски маскировала следы. Мы встретились, когда она училась в Гарварде, а я приехал туда прочитать лекцию. Она сразу ко мне подкатила. Короче говоря, соблазнила, выполнив все необходимые сексуальные действия, как я теперь понимаю, руководствуясь холодным расчетом. Я был безмерно польщен, ведь, как ты наверняка согласишься, она довольно привлекательна, и все молодые люди сходили по ней с ума. Китти умерла почти год назад, и по какой-то причине эта дата показалась мне зловещей. Мне стало страшно. Наверное, я был уязвим и ухватился за женщину, которая показалась мне хорошей. Но сейчас я понимаю, что не любил ее по-настоящему.
– Так почему ты?..
– Потому что я решил, что детям нужна мать, и подумал, что она отнесется к ним по-доброму, что у нее есть собственный необычный подход. Я ошибся. Семейная жизнь и дети ее не интересовали, у нее были совсем другие планы. Ей нужна была моя фамилия, чтобы прославиться как начинающий юный писатель – или гуру, как ей нравится себя представлять. И знаешь, по глупости, наверное, я подумал, что у нас что-то получится, потому что она была так непохожа на Китти. Думаю, именно это меня в ней и привлекло. Она была такая жесткая, энергичная, амбициозная – ничего общего с Китти. А мне было бы невыносимо находиться рядом с кем-то похожим на нее, я боялся, что начну сравнивать. Но я так ошибался. Рядом с Аннабел мне лишь сильнее не хватало Китти.
– Как же получилось, что она наконец уехала?
– Сегодня днем Джонатан, брат Китти, вручил ей официальное уведомление о разводе. Я не хотел, чтобы все вышло именно так, но она не оставила мне выбора. Должна же она наконец убраться из моего дома.
– Хочешь сказать, ты и раньше предлагал ей убраться? – изумленно спросила я.
– Естественно. Но я не мог ее вышвырнуть, и сам переезжать тоже не собирался, а другого выхода не было.
– Но я думала… я думала, ты в нее влюблен! – выпалила я. – В Новый год ты вдруг так расстроился, как будто ее отсутствие было для тебя невыносимо!
– Ну уж нет. Я притих потому, что твой рассказ о том, как она послала тебя за презервативами, напомнил мне о ее истинной сущности. Не просто бесчувственная, как ледышка, но и манипулирует людьми. И еще я вспомнил о той, которую потерял. Ровно шесть лет назад. – Он замолк – Китти умерла в Новый год.
– О! – в ужасе ахнула я.
– И впервые за шесть лет я встретил Новый год трезвым. Благодаря тебе, Рози. Тогда Аннабел и поняла, что проиграла. Она знала, что я провел Новый год с тобой, и знала, что я не валялся на полу в коматозном состоянии. И я тогда тоже кое-что понял. Я осознал, что могу отметить Новый год с тобой и при этом не напиться. Более того, мне будет даже приятно. Я понял, что Китти тоже этого хотела. Что сейчас самое время. И ей бы это понравилось.
Я задержала дыхание. За ветровым стеклом со свистом проносились поля.
– Ты… ты очень ее любил.
– Словами не передать.
Я замолчала и постаралась не дышать. Мое дыхание вдруг стало слишком глубоким, шумным, свистящим, грубым. Словами не передать… о господи…
– И я слишком редко говорил ей эти слова. Наверное, поэтому мне так трудно разговаривать с тобой, Рози. На бумаге я вполне красноречив, дай мне ручку и листок, и я смогу рассказать, как сильно тебя люблю, но когда приходится использовать голосовые связки…
– Как сильно ты…
– Неужели ты не догадалась? – тихо спросил он.
– Нет! – ахнула я. – По крайней мере… ну, я надеялась, конечно, молилась, но мне казалось, что такого просто не может быть, что это невозможно! И вчера, в Лондоне, ты был таким далеким, таким холодным!
– Да, прости, что я не заключил тебя в объятия в доме твоего мужа сразу после того, как полиция предоставила леденящий душу отчет о его последних часах. Мне казалось, будто метафорические меловые очертания его трупа до сих пор виднеются на полу. Это было бы как-то некрасиво.
– О! Да, конечно.
– И броситься тебе в объятия на обочине тоже казалось неподходящим. Не говоря уж о том, что это попросту опасно.
– О! Да, наверное, ты прав… Боже, какой же ты практичный, Джосс!
– Все относительно. Ну и – что?
– Что?
Он крепче схватился за руль, несясь на невероятно большой скорости по знакомой дороге.
– Как с тобой непросто, Рози. Вот он я, пресыщенный и эмоционально измученный мужчина, два раза женатый, с тремя ненормальными детишками в придачу, готов предложить тебе свою любовь и весь мир и лезу из кожи вон, чтобы понять, чувствуешь ли ты то же самое. – Он перелетел через лежачего полицейского, потом внезапно развернулся налево и остановился на гравиевой дорожке.
У меня закружилась голова, и я видела только его глаза: серьезные, многозначительные. Он повернулся ко мне, и я поймала его взгляд.
– О да! – выпалила я. – Да, я понимаю, о чем ты, и я чувствую то же самое! – Я хотела было броситься в его объятия, но чертов ремень безопасности чуть меня не придушил.
