В зале послышались удивленные восклицания и шепот, люди вытягивали шеи и даже вставали, чтобы увидеть ее.
Гарнер потемнел от возмущения, но держал себя в руках. Он понимал, что его отношения с Уитни наверняка будут использоваться в интересах суда, и решил в этом вопросе придерживаться фактов. Но выразительное покашливание прокурора и язвительная усмешка Гаспара, сидевшего на галерее, едва не выбили его из колеи.
— Да, это правда, я на ней женился.
— Итак, она стыдилась преступной деятельности своего отца и решила примкнуть к стороннику порядка. Она пришла к вам и предъявила улики его преступной деятельности! — Тут же сделав произвольный вывод из сказанного, Эверхарт обрушил его на ошеломленное жюри.
— Как, несчастный него… — накинулся было Гарнер на Эверхарта, и только громкое и взволнованное замечание Хейса спасло его от изгнания с места свидетеля. Благодаря очередной стычке прокурора с адвокатом Гарнеру удалось овладеть собой до того, как Эверхарт снова к нему обратился.
— Блэк Дэниелс действительно является вашим тестем. Это подтвержденный и неоспоримый факт. Вы арестовали его до или после свадьбы? — Стоя лицом к жюри, Эверхарт выпустил свой очередной залп. — Пожалуйста, отвечайте.
У Гарнера дернулся мускул на щеке.
— После.
— Итак, вы арестовали Блэка Дэниелса после того, как женились на его дочери. Замечательно, майор! — Он повернулся к жюри со злорадной улыбкой. — Кто из нас не хотел бы так ловко избавиться от своих проблематичных родственников по браку? — Риторический вопрос вызвал приглушенные восклики изумления в зале суда. Затем он повернулся к Гарнеру и нанес ему последний удар. — Почему же вы продолжали преследовать Блэка Дэниелса и даже арестовали его после того, как женились на его дочери?
Вот он, вопрос, которого Гарнер страшился все эти дни. Он взглянул на Уитни, на Блэка, на своего отца, затем перевел взгляд на не скрывавшего свое торжество Эверхарта. И дал единственно честный ответ:
— Это был мой воинский долг… защищать и утверждать закон.
Эверхарт расслабился, и на его ястребином лице расползлась удовлетворенная улыбка.
— Вы застали его с участниками своей банды за перевозом бочек с контрабандным виски, верно? И арестовали, потому что убедились, что он виновен?
— В производстве виски и неуплате… — попытался уточнить Гарнер, но его возражение потонуло в громовом голосе Эверхарта, который обратился к жюри:
— Он арестовал Блэка Дэниелса, потому что знал, что он виновен! Он знал Блэка Дэниелса как подлого предателя и анархиста! И несмотря на шокирующую семейную связь с этим человеком, Таунсенд выполнил свой долг, обеспечив уничтожение угрозы порядку и достоинству в наших приграничных районах. А теперь и вам предстоит исполнить свой долг добропорядочных и законопослушных граждан! — призвал он членов жюри. — Тоже объявить Блэка Дэниелса виновным и проследить, чтобы он понес соответствующее наказание! — Эверхарт круто повернулся к своему столу и объявил: — У обвинения больше вопросов нет!
Адвокату Хейсу было разрешено провести допрос Гарнера, но его неоднократно прерывали замечаниями и возражениями, которые неизменно поддерживались председательствующим судьей. Показания Гарнера были прекращены объявлением перерыва на обед как раз до того, как они достигли эмоционального пика воздействия на публику и на жюри.
Вернувшись после перерыва, члены жюри, отяжелевшие после вина и обильной пищи, не были настроены на серьезное слушание дела. На мгновение встрепенувшись во время описания Гарнером схватки, в результате которой был захвачен Блэк Дэниелс, они потом снова благодушно задремали. Горячее утверждение Гарнера, что он арестовал Блэка Дэниелса не за измену, а только за его участие в незаконном производстве виски, было встречено жюри с настораживающим безразличием. Затем его отпустили.
Место Таунсенда на свидетельском помосте занял полковник Оливер Гаспар, который описал свое путешествие в Рэпчер-Вэлли и присутствие на свадебной церемонии майора Таунсенда и дочери Блэка Дэниелса. Члены жюри при этом слегка оживились, и он стал обращаться непосредственно к ним, подробно описывая свою гордость успехами майора и свои собственные встречи с предателем Блэком Дэниелсом. Он рассказал об инцидентах, произошедших в то время, когда Блэка Дэниелса содержали в Питсбурге. Это были искусно составленные и преподнесенные с артистическим негодованием истории о том, как Блэк возмутительно нагло высказывался против правительства и пытался объединить своих сторонников среди заключенных, чтобы поднять восстание против солдат. И к концу дня, когда было объявлено об окончании рассмотрения дела, в ушах членов жюри звучало знаменитое высказывание Блэка Дэниелса, донесенное до них подрагивающим от праведного возмущения голосом Гаспара: «Поставим этот продавшийся федеральный Вавилон на колени!»
По закону требовались показания всего двоих свидетелей, которые подтверждали бы обвинение в измене. Обвинение добилось своего. Ударом молотка судья Петерсон призвал зал к тишине и спросил адвоката Хейса, есть ли у него вопросы, которые он хотел бы задать до того, как жюри удалится на совещание. Хейс был потрясен; он может представить самые веские доказательства невиновности своего подзащитного, сбивчиво заявил он. Судья возразил, что это было бы лишь пустой тратой времени, поскольку представленные показания уже исчерпывающе доказали полную вину Блэка Дэниелса.
Битком набитый зал взорвался криками, газетчики сорвались с мест и устроили пробку в дверях, с галереи неслись вопли протеста. Хейс спорил до хрипоты и в конце концов сошелся нос к носу с Эверхартом. Взрыв ярости публики убедил Петерсона изменить свое решение, и когда порядок был восстановлен, он неохотно предоставил Хейсу возможность допросить двоих свидетелей… не больше.
По залу пробежали призывы к тишине, когда обретший самообладание Хейс в качестве отчаянной меры вызвал миссис Гарнер Таунсенд. Гарнер вздрогнул и пристально посмотрел на Уитни. Затем, видя боль в ее глазах, встал и посторонился, позволяя ей пройти. Мгновенно в зале воцарилась такая тишина, что слышно было, как шелестят юбки Уитни. Она принесла присягу говорить только правду, и ей помогли подняться на место свидетеля.
Установив ее личность жены Гарнера и дочери Блэка Дэниелса, Хейс сразу перешел к сути дела:
— Здесь говорилось о том, что именно вы сообщили майору Таунсенду о незаконном производстве виски вашим отцом. Это правда?
— Да.
Громкий шепот поднялся в зале, и Петерсон стукнул молотком, призвав всех к тишине, чтобы можно было продолжить допрос.
— А почему вы рассказали ему о незаконной деятельности вашего отца?
Уитни посмотрела на Гарнера и прикусила дрожащую губу.
— Я сказала ему, потому что… Я начинала его любить… и я подумала, что он должен об этом знать.
Ее красота и искренний ответ вызвали в зале очередной живой обмен мнениями.
— Вы сказали ему, потому что стыдились так называемых вероломных действий своего отца?
