Приняв душ, Дойл вернулся в номер и переоделся. Полиция, вероятно, разыскивала его, однако Дойла это совсем не волновало. Вечером он вышел прогуляться, купил в книжной лавке две книги: "Приключения Гекльберри Финна" и перевод "Бхагавадгиты". Потом поужинал в ресторане и вернулся в гостиницу. Он читал Марка Твена, пока не заснул.
На следующий день Дойл отправился на улицу Монтегю. Квартира Спаркса была закрыта, никаких признаков, что кто-то живет там, не было. Наводить справки у соседей представлялось бессмысленным.
На обратном пути он купил шляпу и зонтик и забрал готовый костюм.
Дойл примерял костюм, разглядывая себя в зеркале. В этот момент в номер постучали. Джентльмена внизу ожидает экипаж, сообщил мальчик-посыльный. Дойл ответил, что через минуту спустится.
Надев шляпу, пальто и прихватив зонтик, Дойл спустился. Кебмен был ему незнаком, но в экипаже его ждал не кто иной, как инспектор Клод Лебу.
– Здравствуйте, Клод.
– Здравствуйте, Артур, – вежливо поздоровался Лебу.
Дойл сел напротив инспектора. Лебу дал знак кебмену, и экипаж покатил по улице.
Лебу посматривал в окно, избегая встречаться с Дойлом взглядом. Казалось, он недоволен собой, а вовсе не Дойлом.
– У вас все в порядке, Клод? – спросил Дойл.
– Лучше не бывает, – ответил Лебу.
Они ехали минут двадцать, Лебу дважды смотрел на часы, заметно нервничая. Дойл услышал, как открываются ворота; въехав во двор, экипаж остановился. Лебу вышел первым и провел Дойла к дверям, где их приветствовал внушительного вида немолодой джентльмен, очевидно облаченный какими-то важными полномочиями. Его лицо показалось Дойлу знакомым, но вспомнить, где он видел это лицо, Дойл не мог. Джентльмен поблагодарил Лебу и, распрощавшись с ним, пригласил Дойла следовать за собой.
Они миновали слабо освещенную прихожую, прошли по узкому коридору, обшитому деревянными панелями, и оказались в небольшой, но очень уютной гостиной. Мебель в гостиной была дорогой, но неброской. Указав на диванчик, джентльмен предложил Дойлу сесть.
– Подождите, пожалуйста, здесь, – сказал он. Это были первые слова, которые он произнес с момента встречи.
Дойл кивнул, снял пальто и шляпу и сел. Джентльмен вышел из комнаты, и Дойл остался один.
Он услышал звук ее мягких, неторопливых шагов в коридоре, а затем и ее властный голос, который спрашивал что-то у человека, сопровождавшего Дойла в гостиную.
Дверь распахнулась, и Дойл вскочил с диванчика, приветствуя ее стоя. Он не мог поверить, что видит ее так близко. Она была ниже, чем он представлял себе, не выше пяти футов.
Держалась она столь величественно и прямо, что казалась выше ростом. Ее лицо – простое и строгое – было с детства знакомо ему так же хорошо, как и лицо матери; но в нем не было той непреклонности и суровости, которыми отличались ее портреты. Скромное черное платье с белоснежным воротничком, белая шаль, наброшенная на плечи, – этот образ был дорог любому английскому мальчишке. Увидев Дойла, она улыбнулась ослепительной улыбкой, чем привела его в полное замешательство.
– Доктор Дойл, надеюсь, мы не причинили вам особого беспокойства? – спросила королева Виктория.
– Нет, ваше величество, – с поклоном ответил Дойл, не узнавая собственного голоса.
– Очень хорошо, что вы приехали. Садитесь, пожалуйста, – сказала она, указывая на стул справа от себя. Дойл вспомнил, что королева плохо слышит левым ухом. Повернувшись к джентльмену, встречавшему Дойла, она сказала: – Спасибо, Понсонби.
Так это Генри Понсонби, ее личный секретарь, – Дойл видел его фотографию в газетах… Как он мог не узнать! Королева вновь обратилась к Дойлу:
– Кажется, у нас с вами есть общий друг…
– В самом деле? – растерялся Дойл.
– Да. И очень верный друг.
Дойл сообразил, что она говорит о Джеке.
– Да-да, ваше величество, – поспешно ответил он.
Королева улыбнулась.
– Наш друг навестил нас недавно и рассказал, что вы очень помогли ему в деле, чрезвычайно важном для меня и моей семьи.
– Надеюсь, он не преувеличил мои заслуги, – пробормотал Дойл.
– Наш друг крайне редко допускает неточности, чего бы это ни касалось. Я бы сказала, что он во всем любит точность. Вы согласны с этим?
– Согласен. Целиком и полностью.
– Значит, у меня нет причины не верить его словам?
– Нет, мадам… Ваше величество.
– Следовательно, и у вас нет причин отказаться от моей сердечной благодарности.
– Да, ваше величество. Спасибо. Сердечное спасибо.
– Спасибо вам, доктор Дойл, – слегка наклонила голову королева.
Дойл поклонился в ответ.
– Насколько мне известно, у вас возникли некоторые сложности со Скотленд-Ярдом.
– Вынужден признаться, что это так, ваше величество.
– Уверяю вас, что вы можете не беспокоиться об этом.
– Я… я чрезвычайно вам признателен.
Королева замолчала, благосклонно глядя на Дойла.
– Скажите, доктор Дойл, вы женаты?
– Нет, ваше величество, я холост.
– Неужели? Такой энергичный и красивый молодой человек, к тому же врач, и не женат? Трудно себе представить, – с юмором заметила королева.
– Я… мне… в общем, просто не было подходящего случая…
– Запомните, что я вам скажу. – Королева доверительно наклонилась поближе к Дойлу. – Очень скоро вы непременно встретите свою судьбу. Супружество часто оборачивается не тем, что мы ждем от него, но это определенно то, что человеку необходимо.
Дойл вежливо поклонился. Королева неожиданно спросила:
– Что вы можете сказать о здоровье моего внука? Я имею в виду герцога Кларенса.
Совершенно обезоруженный внезапностью и прямотой вопроса, Дойл пробормотал:
– У меня не было возможности осмотреть его, а без…
– Я хочу знать ваше мнение, доктор.
Дойл колебался, с величайшей осторожностью подбирая слова.
– Я бы советовал вашему величеству в дальнейшем держать принца Альберта под постоянным наблюдением врачей.
Королева понимающе кивнула.
– Ну а теперь, доктор Дойл, поклянитесь, что вы никогда и никому до конца дней своих не расскажете о том, свидетелем чего вы были.
– Клянусь, ваше величество.
– Ни слова о нашем общем друге и моей дружбе с ним. Я настаиваю…
– Клянусь. Клянусь жизнью.
Королева была, по-видимому, удовлетворена искренностью Дойла. Он понял, что аудиенция окончена.
