Он спокойно потянулся и отключил ракету. Это было безнадежно.
Джеймс Холлэнд достиг скорости в восемьдесят узлов и сбросил тягу. У него останется слишком мало места для торможения, если снесет переднюю ногу шасси. Холеный «Гольфстрим» попался, словно олень, в сияние его посадочных огней. Ему было видно пилота, пытающегося включить двигатели. Холлэнд знал, что у пилота есть только один выход – свернуть в одну или другую сторону.
Левая рука Джеймса взялась за штурвал, ожидая подсказки, в какую сторону увернется «Гольфстрим».
– Давай, ублюдок, – проговорил он, – …двигайся!
* * *
Юрий врубил тягу, но это не спортивная машина с немедленной реакцией акселератора. Казалось, что потребуется вечность, чтобы сдвинуться с места, а огромное чудовище приближалось. Неожиданно двигатели бросили его резко вперед, и Стеблинко ухватился за штурвал, выворачивая его влево, заметив тут же, что «боинг» поворачивает в том же направлении.
Он рванул его вправо, решившись на поворот в сорок пять градусов, чтобы убраться с полосы. Двигатели достигли максимальной тяги. Юрий видел движение «боинга» влево, ему оставалось только молиться, чтобы его соперник оказался слишком неповоротливым.
* * *
– Готов! – произнес Холлэнд, перекладывая штурвал влево и направляя основное шасси как только мог ближе к краю.
– Джеймс! – взвизгнул Робб.
Снизу доносился рев двигателей «Гольфстрима», когда нос лайнера прошел над самолетом и ударился в Т-образный хвост.
* * *
«Гольфстрим» отбросило вправо от удара носа «боинга» в его хвостовую часть. Неожиданно он прибавил скорость, направляясь не к краю полосы, а навстречу громоподобно грохочущему «боингу», ехавшему прямо на него. Стеблинко неистово рванул штурвал вправо и почувствовал, как машина требует тяги, чтобы повиноваться ему.
Но все было безнадежно. Он направлялся прямо в жерло двигателя «боинга».
Пятьсот тысяч фунтов массы авиалайнера поглотили его, передняя нога шасси наехала на левое крыло и искорежила его и часть фюзеляжа, а двигатель номер два добил останки «Гольфстрима».
Юрий почувствовал, как его закрутило среди страшного скрежета металла, когда машина разрушалась вокруг него. Он неожиданно вспомнил о своей терпеливой любимой.
– Аня!
* * *
Холлэнд немедленно начал останавливать гигантское тело «бегемота», изо всех сил давя на тормозные педали и дав обратную тягу последнему оставшемуся двигателю. Впереди маячил конец полосы, но тормоза действовали. Удар, потом взрыв где-то внизу, но теперь прежде всего надо было остановиться.
Медленно, мучительно неумолимое движение к красным огням замедлилось, но судя по всему, тормоза начинали сдавать. Самолет ехал со скоростью меньше чем пять узлов, но все еще катился к скале. Педали тормоза ушли в пол, система экстренного торможения явно истощила свои силы. Холлэнд увеличил обратную тягу первого двигателя, ощущая, как раскачивается и содрогается весь самолет, пока его компрессор снова и снова захлебывается.
Красные огни медленно проплыли под носом самолета и исчезли из виду. Носовая нога шасси едва ползла. До края оставалось несколько ярдов. Наконец оно неохотно остановилось, все-таки прекратив движение гигантской машины вперед.
Холлэнд выключил двигатель. «Боинг» стоял на месте.
* * *
Тут же зазвонил телефон внутренней связи, и раздался голос Барб.
– Огонь в задней части салона. Мы на что-то наткнулись внизу!
– Эвакуируйте пассажиров, Барб. Спускайте их немедленно только с правой стороны и через первые четыре двери.
– Поняла, – ответила старшая стюардесса. Ее голос почти сразу же раздался по трансляции, пока Холлэнд приказал провести срочную проверку на случай эвакуации, и они с Роббом начали методично снимать показания.
* * *
С высоты КДП дуэль между «Боингом-747» и «Гольфстримом» казалась чем-то совершенно невероятным. Диспетчеры немедленно узнали эмблему «Квантума». О том, что военное ведомство США хочет просто посадить самолет в карантин, как только его обнаружат, они уже знали.
Не благодаря официальным каналам, а через Си-эн-эн.
Один из диспетчеров немедленно позвонил по спутниковой связи, как только начали разворачиваться события. Теперь он положил трубку и быстро пересказывал разговор коллегам. Голос его звучал резко от выплеснувшегося в кровь адреналина.
– Они сообщили, что мы можем разговаривать с ними и помогать им, но нельзя ни к кому прикасаться, не надев перчатки. Они пришлют военно-транспортный самолет с соответствующей одеждой. Лондону сообщат. Меня просили надеть противопожарный костюм.
С правой стороны «боинга» выбросили спасательные желоба, и его пассажиры уже вылетали вниз на взлетно-посадочную полосу. Пылающие останки «Гольфстрима» лежали в ста пятидесяти футах восточнее «боинга». Лайнер остановил свое движение на восток меньше чем в пятистах футах от конца полосы.
К месту событий уже спешили пожарные машины. Дым от отрезанного хвоста «Боинга-747» становился все гуще, и один из диспетчеров уже приказал пожарным забыть о «Гольфстриме» и сконцентрироваться на «боинге».
– Будьте осторожны! Там повсюду с правой стороны спускаются люди!
* * *
Джеймс Холлэнд убедился в том, что Рейчел спустилась вниз сразу же за Ли Ланкастером, потом обошел тех, кто еще оставался на борту. Командир заставил весь экипаж выйти, включая и Робба, которому он приказал организовать все внизу.
Холлэнд слышал, как пожарные машины заливают пеной хвостовую часть, но дым начал проникать в салон. Капитан прошел назад, до конца последнего туристского салона и попытался пробраться в комнату отдыха экипажа, но облако дыма рванулось вниз по ступенькам, преграждая путь.
Если кто наверху и остался, то уже слишком поздно.
Джеймс Холлэнд спустился по ближайшему желобу, встал на ноги и с ужасом обернулся к хвостовому отсеку, где теперь был только искореженный металл. Повсюду, начиная от передней ноги шасси до основного шасси под брюхом, валялись обломки. Внушительный кусок искалеченной передней части фюзеляжа «Гольфстрима» вместе с пилотской кабиной отвалился, зияя рваными краями, и был частично смят.
Холлэнд подавил в себе желание пойти и взглянуть на летчика. Такого никому не пережить. Кто бы это ни был, он заплатил за нападение собственной жизнью.
Несколько человек поранились, спускаясь по желобам во время эвакуации. Троих отнесли к краю полосы справа от «боинга». Там был мужчина в изорванном и окровавленном костюме, который, похоже, сильно ударился, и еще двое с поврежденными ногами.
Холлэнд опустился на колено и вгляделся в лицо пассажира. Тот был без сознания, но дышал нормально. На груди и на лбу – рваные раны, но ни одна не выглядела опасной для жизни. В мужчине не было ничего знакомого, и это поразило командира, хотя глупо было бы думать, что он мог запомнить все двести пятьдесят лиц. Вне сомнения, раненый – один из множества пассажиров туристского класса.
