что дальше на севере живут воинственные племена, которые непременно нападут на них!
Желая расчистить дорогу хотя бы поблизости от крааля и, что вполне естественно, избавиться от слишком назойливых соседей, Ньяка предложил португальцам напасть силами одного импи (отряда — на языке зулу) на противника. Вместе с группой Панталеоне ди Са африканское воинство разбило неприятеля. Поход на север возобновился.
О том, что ждало их дальше, никто и не предполагал. От Ньяки знали только, что Мифумо ненавидит всех иностранцев и борется с ними — открыто или с помощью предательства. Эти «фумр», как назвали их португальцы, были самым воинственным племенем, говорившем на языке группы зулу-коса и жившим здесь уже около ста лет.
Отряд спасало только то, что Сепулведа пользовался услугами рабыни, которая знала зулусский язык и договаривалась с местными жителями — а те, в свою очередь, предлагали свои услуги при переправах через многочисленные реки, что текли из глубины континента к океану. Число участников похода сократилось до 120, и они прошли, в общей сложности, петляя и делая круги, около 900 миль!
Вождь Мифумо узнал о приближении отряда задолго до того, как передовые группы догадались, что впереди есть жилье. Он послал, им навстречу гонцов с предупреждением не входить в крааль, а оставаться снаружи, у деревьев, куда им и доставят одежду и пищу. За это они расплатятся иголками.
Без происшествий прошло пять дней, и Сепулведа послал к вождю своего человека, чтобы попросить разрешения остаться здесь до тех пор, пока за ними не придет судно. Вождь согласился, но при условии, что португальцы разделятся. Капитан с женой поселится в королевском краале, а остальные — в краалях индун, его военачальников. Сепулведа согласился. Он не мог знать, что Мифумо панически боялся его мушкетов. Наверное, у него были основания их бояться… Это докажет через два года команда с разбившегося о скалы «Св. Бенедикта»: сто вооруженных португальцев быстрым маршем — не чета этой погрязшей в болезнях горстке людей — огнем и мечом проложит себе дорогу через африканские дебри, и жители в панике побегут…
Сепулведа согласился расстаться с мушкетами, тем более, что солдаты устали их носить. Жена оказалась умнее и предупредила мужа: «Мы расстанемся с жизнью, если отдадим оружие!» Но ее не послушались.
Распределив белых пришельцев по краалям, вождь похитил У них не только оружие и товары, но и одежду, причем первым обокрали самого Сепулведу и 20 его спутников, в королевском краале. Возмущенные португальцы решили бежать. Отряду инициативного молодого Панталеоне ди Са удалось добраться до реки Инкомати, но их настигли и вернули, отобрав свою одежду.
До нас не дошли подробности гибели жены Сепулведы и его детей. Известно только, что она погибла, отказавшись подчиниться вождю и снять с себя украшения. Сам капитан стал проявлять признаки сумасшествия. Похоронив семью, «он пошел в лес и не вернулся» — так говорится в хронике.
А ди Са, который, кстати, приходился братом жене капитана Леоноре, все же удалось бежать. Они долго странствовали по незнакомым землям и, оставь они записки о своих путешествиях, те стали бы бесценным источником сведений о быте и нравах племен нгуни на ранних этапах их истории. Но Панталеоне преуспел в другом — он был медиком, и это не раз спасало жизнь ему и его спутникам. Исцеляя болезни вождей, он добивался их снисхождения. А еще он был фокусником, и это ремесло выручало его даже чаще, чем талант эскулапа.
В конце концов они достигли бухты Иньямбане — в 230 милях севернее залива Делагоа. Именно реку Иньямбане за полвека до них Васко да Гама назвал Медной рекой, а страну — Землей добрых людей. Здесь в устье располагалась португальская фактория, там скрывались беглые «мифумо», 8 португальцев и 14 рабов, которым удалось выжить в скитаниях, спасаясь от коварного вождя. Вот откуда мог знать Мифумо об убийственной силе мушкетов!
Пройдут годы, и Камоэнс в своих «Лузиадах» превознесет Сепулведу как героя и мученика, третьей жертвой злого духа Ада-мастера. Первыми были Бартоломеу Диас и Франсиско ди Алмейда. А ведь настоящим героем той эпопеи был безвестный молодой моряк Панталеоне ди Са!
Конечно, можно возразить: что такое происшествие с командой «Св. Жуана»? Так, короткий эпизод печальной истории мореходства… Что дал он истории, кроме очередных проявлений слабости и трусости одних, мужества и настойчивости других? Сколько всего этого было и кануло в лету! Но это не совсем так. Как тысячи мелких ручейков сливаются в один мощный поток, так и историки и этнографы по таким вот крупицам собирают сведения о неведомых в ту пору странах и народах.
Разными путями шли те сведения — через таверны портовых городков и скупые на слова, но наполненные цифрами отчеты купцов, бортовые журналы и похожие на сказки истории пилигримов и мореходов. И рождались образы.
У наших предков, россиян, тоже был свой образ Южной Африки!
«До нынешнего времени, весьма неизвестные»
Пальцы наборщика привычно сновали, подбирая нужные литеры. Разтдва — вылетали свежие пахучие полосы, страницы будущей журнальной книжки. За двадцать лет работы у пожилого наборщика выработалась привычка читать то, что он набирал, это было свойственно далеко не каждому работнику типографии.
Подслеповатыми глазами он пробежал по первым строчкам статьи: «С мыса Доброй Надежды уведомляют от 3 августа, что армия короля Чаки идет на владения каффров. Подполковник Сомерсет выступил для прикрытия границы и для содействия каффрам».
«Эвон о чем! Знакомое дело! Кабы был я помоложе, непременно подался б в те далекие земли, матросом хотя б…» И наборщик показал отчеркнутое ногтем место на гранке напарнику— мастеровому.
То была давнишняя и несбыточная, конечно, мечта старого типографского мастера. Читать об Африке, точнее, об Африке Южной, ему доводилось и ранее: издавали в типографии и учебники географии, и лоции, и переводы записок иностранных путешественников. Да и в журнальных статьях встречалось это жаркое словечко — Африка, и еще — мыс Доброй Надежды, и племя зулусов…
Не знаем мы имени того наборщика, да и неважно это: внуки его шагнули в век двадцатый — им досталось многое повидать, о многом услышать, поболее деда! Но не станем заблуждаться и, ссылаясь на старые времена, утверждать, что в начале прошлого века о народах Южной Африки и знать не знали. Знали! Правда, не так хорошо, как сейчас. И доказательство тому — журналы и книги той эпохи. Не белые и не гладкие сегодня их страницы, их отнюдь не украшают бесчисленные штампы частных коллекций и библиотек. Сколько рук листало
