нервной системы. По идее, если организм бегуна смог самостоятельно восстановиться после убойных доз токсина, то и на Кучу спек из его паутины должен подействовать схожим образом. Тем более, что даже в учебнике говорилось, что оранжевый спек способен частично восстанавливать повреждения, нанесенные токсином. Но вот как это будет происходить в действительности? Очень интересно. Этический вопрос об экспериментах на людях меня не волновал вообще. В конце концов, хуже Куче от розового спека точно не будет, скорее всего.
Из привезенных Геймером из Сосновки вещей, Куча выбрала себе джинсы, толстый вязаный длинный свитер с длинными рукавами и кепку. Переоделась, натянула на голову тонкую вязаную лыжную маску, кепку, еще и очки как-то закрепила. Так что — норм получилось. Только ломаные движения всё портили. Из-за них она была похожа на тряпичную куклу.
Доделав спек, набрал дозу в шприц и отдал его Куче. Взяв в шприц в руки, она замерла. Из-за маски и очков нельзя невозможно было понять, от чего такая реакция. Может все проще и она временно впала в ступор, ну, то есть её нервная система дала очередной сбой.
Несколько секунд спустя Куча сама сняла очки. В глазах её плескался страх, непонимание и немой вопрос.
— Не боись, — я улыбнулся. — Эксклюзивный рецепт.
Она как-то обреченно зажала шприц в руке и поковыляла в баню.
На ужин Куча вышла самой последней. Собственно, к этому времени ужин уже был съеден, посуда убрана и мы просто немного выпивали, сидя за столом в сгущающихся сумерках. Я, честно говоря, думал, что получив дозу она сегодня больше не появится.
Одета она была в один свитер, который смотрелся на ней как короткое платье. На ногах босоножки. На голове кепка. Плотная тень от козырька кепки, отбрасываемая от высоко висящей над столом одинокой лампочки, почти полностью прятала лицо. Голос её, хоть и с лёгкой хрипотцой, звучал мелодично и задорно.
От еды она отказалась, сказав, что просто хочет выпить со всеми и попросила поставить музыку. Ни с выпивкой, ни с музыкой у нас проблем нет. Поэтому тихие посиделки быстро превратились в весёлую пьянку. Куча что-то весело рассказывала, перескакивая с темы на тему, смеялась не впопад, и, у меня сложилось впечатление, что пыталась флиртовать, причем со всеми сразу.
Быстро опьянев, она попыталась вытащить из-за стола танцевать сначала меня, потом Первого. А после того, как у неё это не получилось стянула с себя свитер и стала танцевать одна. Под свитером ничего не было, точнее, одежды не было, а так то, всё было и выглядело очень соблазнительно. Уродства, из-за квазизаражения, затронули только голову, шею и верхнюю часть плеч. Все остальное тело Кучи внешних изменений не имело.
Понимая, что ситуации, в которой обнаженная женщина танцует в обществе изголодавшихся мужчин, красиво не завершиться, приказал Первому выключить музыку, а сам, одной рукой подхватил с земли свитер, другой перехватил Кучу поперек тела и понес её в баню. Закрыв дверь, подпер её доской.
Какое-то время мы, если культурно выражаться, угнетенные произошедшим, быстро убирали со стола, выслушивая вопли и ругань Кучи, доносившиеся из бани.
Говорить было не о чем, да и не хотелось.
А потом пошли молча спать.
Сон не шел. В голову лезли эротические фантазии. А еще поймал себя на мысли, что если бы я был с Кучей сегодня один на один, то вечер бы закончился совсем по другому.
Утром проснулся от лая Обжоры, который, не сумев ко мне достучаться ментально, принялся лаем звать на пробежку. Судя по шуму, его пытался как-то утихомирить Первый, но куда там…
Как только я спустился, Первый сунул мне чашку с кофе в руки и кивнув в сторону бани спросил:
— Открыть?
— Конечно, — ответил садясь за стол. — Она же не заключенная.
Через минуту от бани Первый вернулся встревоженный странными звуками из-за двери. Пришлось вставать и идти смотреть что там.
Голая Куча лежала скрючившись на бетонных плитках пола. Её тело била сильная дрожь. Она была в сознании, но при этом не могла совладать со своим скрюченным судорогой телом. Из горла вырывались стон и сипение. Рядом валялся пустой шприц.
Переложили с пола на полку, укрыли одеялом. Кучу мы нашли в состоянии сильного переохлаждения и спорового истощения. Положил ей руку на голову и спустя несколько минут она обмякла, погрузившись в глубокий сон. Сам побежал готовить спорановый раствор для внутривенной инъекции, а Первый начал растапливать баню.
После укола и того как наша гостья согрелась, попытался её разбудить, чтобы напоить ещё живцом, но Куча продолжала крепко спать. Насильно будить не стали. Пошли завтракать, периодически заглядывая посмотреть, всё ли нормально.
Позавтракав, Первый и Лом уехали в Сосновку. А я принялся за изготовление споранового концентрата. Лишенный утренней пробежки Обжора, путался под ногами, всем видом показывая какой он несчастный и обделенный.
Ближе к полудню, дверь бани скрипнула. Полностью одетая Куча, ну, то есть в джинсы, свитер, маску и кепку, побежала в туалет. И ключевое слово здесь — побежала. Может не грациозно, зато быстро.
Потом послышался звук как она принимает душ за гаражами. Потом она попыталась незаметно прошмыгнуть обратно в баню.
— Стоять! — и чуть тише. — Сюда иди.
Куча ссутулившись, медленно подошла. Пока она шла, я развел для неё живец из концентрата прямо в лабораторном стакане.
— На. Пей, — протянул ей стакан.
Она быстро выпила, вернула стакан и было уже собиралась идти к бане.
— Стоять! — остановил её. — Не хочешь рассказать, что это вчера было?
— Нет.
— Что нет? Это была не просьба. Рассказывай давай.
— Я подумала… Я… — она замолчала, собираясь с мыслями. — Борода баловал белым спеком, если хотел развлечься. У меня там все нормально, — она опустила голову, как бы показывая взглядом на свое тело.
— Я в курсе. Дальше.
— Я подумала ты такой же. Добавила для храбрости, — она замолчала, засопела и продолжила со злостью. — А ты меня как тварь запер… А сам?.. Я нормальная! Ты понял⁉
— Понял, — постарался сказать как можно спокойнее. А внутри клокотало. Видите ли блядину обидели. Я что ли виноват в её бедах. Ну, ладно… — Иди вещи собирай.
— Но… Ты обещал!.. Ты обещал мне! Обещал своему другу! Ты горох взял!
— А ты мне врала.
— Я⁉
— Ты, ты. Делала вид, что ходишь с трудом, — я усмехнулся. —
