- Моя жена, как вы заметили, в интересном положении. Мы были бы вам очень признательны, если бы вы позволили провести ночь под вашим кровом. А пока я пойду в лес и постараюсь добыть что-нибудь нам всем на ужин!
Глаза женщины, обведенные глубокими темными кругами, взглянули на непрошеных гостей без всякого интереса. Она пожала плечами и произнесла безжизненным голосом:
- Мой муж погиб под Геттисбергом. Один сын - в Теннесси, второй - при Уилдернисе, еще двое - в Атланте. Я поделюсь с вами всем, что имею…
Рэнс и Эйприл обменялись грустными взглядами, сочувствуя горю незнакомой женщины. Рэнс помог жене спуститься с повозки и, взяв ружье, углубился в лес.
Ему удалось подстрелить четырех кроликов. Они и были приготовлены на ужин, а хозяйка, миссис Мэтти Кирквуд, добавила кукурузные лепешки и печеные голубиные яйца.
Разговор не клеился. Ребятишки были не по-детски тихи и подавленны. Сразу же после ужина они послушно улеглись спать на жиденькие матрасы, лежавшие прямо на полу. У миссис Кирквуд не нашлось даже одеяла, и Рэнсу пришлось принести свое. Свернувшись калачиком рядом с мужем, Эйприл, утомленная долгим путешествием, вскоре заснула, но сон ее был беспокоен. С непривычки глиняный пол казался очень жестким, болела спина.
Рано утром на рассвете они тронулись в путь, позавтракав голубиными яйцами и жареной солониной.
В Монтгомери прибыли в полдень. Рэнс тут же отправился к начальнику военной полиции и вскоре возвратился с печальным известием: 9 апреля генерал Ли сдался генералу Гранту.
Итак, кровавая война была закончена.
Эйприл не могла даже плакать - все слезы уже были выплаканы за четыре долгих военных года. Да и разве поможешь слезами? Она носила в себе новую жизнь. Скоро ее ребенок появится на свет, а вместе с ним возродятся к новой жизни и они с Рэнсом. Нет, время слез прошло!
- Поехали в Пайнхерст, - негромко сказала Эйприл, легонько касаясь руки мужа, словно желая удостовериться, что Рэнс здесь, рядом с ней… и так будет всегда. - У нас впереди много дел! Интересно, цел ли еще мой дом?…
- Мне сказали, что янки не слишком бесчинствовали в здешней округе. Так что скорее всего Пайнхерст цел. Но прежде чем двинуться дальше, я хочу купить еду и все самое необходимое, потом надо найти повитуху. Она побудет с тобой, пока я съезжу на Чеаху за золотом. Там остался Эдвард, чтобы помочь собраться остальным нашим товарищам. Им надо решить, что делать дальше. Возможно, кое-кто захочет жить в Пайнхерсте.
- Да, я знаю. Я уже всем сказала, что они будут в Пайнхерсте желанными гостями, - заверила мужа Эйприл. - Без работы никто не останется, я уверена! Если мы поторопимся с посадками да еще разведем коров и свиней, то еды хватит на всех…
Довольно быстро Рэнсу удалось найти старую негритянку, которая с готовностью вызвалась побыть с Эйприл.
Джесси - так звали эту женщину - в прошлом была рабыней. Она родилась в Атланте и прожила там всю жизнь, пока войска Шермана не сожгли ее дом. Муж Джесси умер, дети выросли и разъехались. Тут она вспомнила, что вроде бы у нее есть родственники в Монтгомери, и не долго думая тронулась в путь. Рэнс и Эйприл с восхищением выслушали рассказ о том, как эта простая неграмотная женщина проделала долгое путешествие из Атланты в Алабаму.
- Не беспокойтесь ни о чем, милочка! Джесси о вас позаботится, - ухмыляясь во весь рот, торжественно возвестила негритянка, с трудом водружая свое грузное тело на сиденье повозки. - А коли доктора рядом не будет, когда придет ваше время, так Джесси вам поможет. Я, почитай, сотню младенцев приняла за свою жизнь!
Эйприл бросила встревоженный взгляд на Рэнса, и он поспешил ее успокоить:
- Меня не будет лишь пару дней, дорогая. А потом я вернусь вместе с остальными. Не тревожься! Ведь женщины подсчитали, что у тебя впереди еще целый месяц…
- Ну, не знаю, - устало согласилась Эйприл. - Иногда мне кажется, что я и дня не продержусь…
- Не волнуйся, дорогая, - успокоил ее Рэнс. - Вот приедем домой, и тебе сразу станет лучше.
И вот наконец последний поворот. Перед ними возник красавец особняк. Эйприл даже зажмурилась. От волнения она не могла вымолвить ни слова.
- Вот мы и дома! - победно возвестил Рэнс.
Только теперь Эйприл позволила себе открыть глаза. При виде величественного здания с колоннами, высившегося на холме, у нее невольно вырвался крик радости. Дом по-прежнему выглядел прекрасно. Словно часовой, торжественный и неприступный, он наблюдал за тем, что происходит в его царстве.
Правда, лужайка перед домом была неухожена, но разве теперь это имело значение? Главное, что янки не уничтожили ее родное гнездо!
- Ты не мог бы ехать побыстрее? Ах, Рэнс, я просто не могу поверить…
Сзади послышался голос Джесси:
- Господь всемогущий, ну и домик! Да он гораздо больше, чем был у моего хозяина в Атланте… Придется вам нанять кого-нибудь мне в помощь: я одна здесь не управлюсь!
Не успела повозка остановиться перед широкими мраморными ступенями, как Эйприл уже была готова лететь внутрь, но Рэнс удержал ее и сердито сказал:
- Разве не можешь подождать, пока я помогу тебе слезть? Не забывай, что ты в деликатном положении, Эйприл!
- Как я могу об этом забыть? - усмехнулась она. Эйприл дрожала от радости. Наконец она дома!
Дома… Какой счастливый день! Рэнс осторожно опустил жену на землю и заботливо повел к дому. Позади шла Джесси, озираясь вокруг в немом восхищении.
Парадная дверь была закрыта, но Эйприл вспомнила, что ключ обычно хранился в большой каменной вазе, стоявшей в дальнем конце широкого крыльца. Розовый куст, который когда-то рос в этой вазе, теперь весь почернел.
Отперев дверь, Эйприл быстро прошла в холл. Вокруг царил полумрак. Пахло чем-то неприятным, но, не обращая на это внимания, Эйприл вскричала:
- Мебель вся на месте. Похоже, янки вообще не приходили сюда! Пойду посмотрю, где…
Тут на глаза молодой женщине попалось темное пятно на дубовом полу гостиной. Она тут же осеклась, вспомнив, что здесь лежал мертвый Кейд Блэкмон, а из страшной раны у него на горле текла и текла кровь… Эйприл вздрогнула и направилась к лестнице, пытаясь выбросить из головы неприятные воспоминания.
- Похоже, здесь кто-то живет, - сказала она.
- Конечно, живет, идиотка ты эдакая! Здесь живу я! Это мой дом…
Рэнс и Эйприл подняли головы и увидели Ванессу. Она стояла на верхней ступеньке лестницы. Ее синие глаза горели гневом, костяшки пальцев побелели - с такой силой она вцепилась в пыльные перила. Длинные золотистые волосы в беспорядке разметались вокруг раскрасневшегося лица.
От изумления Эйприл не могла выговорить ни слова. Рэнс бережно обнял ее.
На Ванессе было зеленое атласное платье, которое она вызывающим жестом спустила вниз, обнажив роскошную грудь. Делая вид, что не замечает ее наготы, Рэнс проговорил, с трудом сдерживая ярость:
