поверить, но мне известны причины ЭТОЙ войны. Я знаю их, а потому буду говорить за всех! Асмаррах-самирит – великий воин, у него есть ум и сердце. Все вы видели, как рассыпался в пыль тот кусок глины, где были начертаны ложные слова о нем? Лживые слова, которые, словно пауки, прячутся по темным углам и незаметно заползают вам в уши, порождая в вас ненависть. Слова, которые вам кто-то сказал, ничем не доказав их правды, именно они и породили этот конфликт. К моему сожалению, многие поверили им, и потому вы здесь, защищаете Кареш от мнимого врага. Потому вы не там, где реальный враг жжет наш город! Я видела это своими глазами!
– Но сиятельная Юилиммин-даша, разве не самириты напали на ваш караван? Разве не они пытались убить? – голос из толпы вклинился в мою речь, использовав небольшую паузу.
– Нет! Самирское царство ДО этого конфликта не только не пыталось меня убить, но и спасло, тому есть свидетель! Отважный Асмат-ина командовал моей охраной и может сказать. Он узнал того, кто напал, и это были не самирские воины! – теперь пришло время выкладывать все карты. Отступать некуда, оправдываться – недостойно правителя. И они не увидят слабости. Не узнают, как дрожат мои колени под слоями шерстяной ткани. Не поймут истинных метаний души – они до них еще не доросли. Сейчас век, когда правит сила, и она у меня есть. Машина пропаганды, столь искусно налаженная в мое время, завладевала сердцами.
– Мы встретим самирские войска у восточной арки! И я сама призову их к разговору. Конечно, нам придется кое-чем заплатить за то, что мы позволили лживым словам завладеть сердцем, но этой платой не будет ничья жизнь. Этой платой не будет и наша свобода! Готовы ли вы заплатить такую цену?!
Я говорила и говорила, а люди смотрели на меня изумленно. Смотрели и начинали верить. Возможно, белая хрупкая девушка, с горящими от возбуждения глазами, представлялась им сейчас самой Иинат, а, может, они верили в нечто иное, но цель была достигнута. Оставались лишь средства, и они тоже должны быть убедительны и остановить самирское войско до восточных Врат.
***
Западные Врата. Самирское войско. Асмаррах .
Дым разъедал глаза, проникал в грудь даже через мокрые повязки, но свое дело делал. Оборона была прорвана и враг, огрызаясь, отступал в глубь ущелья. Теперь главное, не давать им сомкнуть строй. В столь узком коридоре проще защищаться, чем нападать.
Асмаррах отер со лба пот и вскарабкался на камень повыше, чтобы оценить расстановку сил. Пара камней немедленно прилетела в щит. Карешские и хоннитские пращники не дремали.
До темной громады западных Врат оставалось совсем немного. Войско противника, потеряв одновременно своего командира и царственного предводителя Энмера, уже не могло действовать слаженно, хотя на правом фланге явно держали строй. Из-за этого приходилось притормаживать, чтобы не оставить их позади себя. Асмаррах послал прикрывавшего его Наиля с подкреплением и поручением брать, по возможности, солдат противника живыми. Отважным воинам нужно дать шанс. Кесхал таких любит.
А солнце уже садилось. Этот факт еще больше играл на руку самирским воинам, заставляя противника щуриться. Портал Врат уже почти нависал над головами, когда Асмаррах снова вскарабкался на валун у стены, глянул вперед и замер. Кайлас и Нанкин застыли рядом, закрывая военачальника от шальных камней. Самирские воины, словно воды реки, с шумом и лязгом катились мимо них, а царевич стоял, не в силах отвести взгляд от происходящего впереди.
Восточные Врата, сложенные из светлого камня словно горели в оранжево-алых лучах заходящего солнца. А над ними, на широкой балке ярко белело, рассыпая золотые искры какое-то пятнышко. Оно двигалось, давая понять, что это может быть только человек.
– Остановить продвижение! Там впереди нам явно подают знак. Возможно, хотят говорить, – бросил военачальник и телохранители, подняв щиты, начали выбивать сигнал. Ритмичный звон пронесся над ущельем, привлекая к себе внимание каждого, для кого служил сигналом. Три удара, пауза в шесть ударов сердца и снова три удара. Серая волна самирских воинов дрогнула и остановилась, выставив перед собой обтянутые кожами щиты.
– Мне нужен конь и что-то более приличное, – бросил царевич своей охране, оглядев серый от пыли и порядком пострадавший в бою нагрудник. Медные пластины потускнели и сливались с кожаными, светлые штаны превратились в тряпье, а плащ он сбросил еще в горах, пробираясь в тыл врага.
– Они отходят к восточным Вратам, командир! Там их ждет подкрепление! Мы не выстоим, если они объединятся, – тихо бросил Кайлас, взбираясь на уступ рядом с Асмаррахом.
– Понимаю, – как-то рассеянно бросил тот, пристально вглядываясь в сверкающую точку на вершине Врат. – Я все понимаю. Но посмотри туда! Это ОНА, ибо я не знаю больше никого, кто может поступать так! Клянусь Кесхалом, своими поступками эта женщина способна завести в тупик мудрецов, но я ее понял!
– Думаю, ты прав, командир, это может быть маленькая жрица или сама Иинат, но она танцует, – согласился Кайлас. – Я тоже думаю, что это знак, и они хотят говорить. Но почему они не делают это как положено?
Глаза Асмарраха блеснули озорством, и он рассмеялся.
– Все очень просто, женщины не знают военных знаков и законов. А моя супруга слишком горда, чтобы о таком спрашивать! К тому же, этот сигнал для меня. Я был намерен совсем по-другому говорить с карешским лисом, но если там она – это меняет дело. Пошли гонцов к восточным Вратам. Человек десять, не меньше. Пойдешь с ними сам… Нет, я тоже буду в отряде, но тайно. Ты говори от моего имени. Узнай, что хотят. Я появлюсь, если будет надо.
– Как скажешь, – Кайлас тряхнул своей черной шевелюрой и спустился вниз. – Только я не большой мастер говорить. Для этого у нас есть Мархаш. Но спорить не буду – командир ты.
– И не спорь, ему я дело найду, – царевич слезать не спешил, не в силах отвести взгляда от восточных Врат.
– Ну, если уж я поеду старшим, то спускайся вниз и прикройся плащом, а то вся тайна станет явью, – скомандовал угрюмый охотник, снимая с плеч черную накидку и бросая ей в начальника.
***
Не прошло часа, как отряд самирских переговорщиков выехал к позициям противника. Карешцы стояли плотным строем, сомкнув щиты. Свежие силы, еще не побывавшие в сражении. Медные бляхи на доспехах отражали
