камень, и глаза прикрыл.
Чуть покачивается.
Тварь рядом с ним просто сидит, пялится в небо, словно луну выискивая. Того и гляди завоет.
А людей вот почти нет.
Барон.
Арвис рядом с ним. И Такхвар. Оба хмурые, но… перечить не спешат.
- Пока… меня нет… и если вдруг я… не вернусь, - голос мальчишки все же срывается, и ясно, что он напуган, а еще, что он все одно подросток, даже если пытается казаться взрослым. – То наследником будет мой… брат. Который выживет. Помогите ему…
Пафосно.
И снова в ответ тишина. Стража где-то там, в замке. И на воротах тоже, но в сумерках не разглядеть людей. Да Михе и не хочется.
Если они правы, то чума уйдет вместе с ними.
Если…
Если нет, то… то все одно они ничем не помогут оставшимся.
- Матушку похороните… как положено.
- Да пребудут с вами боги, - Такхвар кланяется, причем низко и, кажется, вполне искренне. – Верю, что вы, как подобает истинному де Варрену, вернетесь, овеянный славой…
Просто вернуться бы.
И не в мертвый замок.
- Мило, - Карраго выступил из темноты. И снова черный бархат, алый плащ, сияние драгоценных камней. – На самом деле им глубоко наплевать, вернется он или нет. Точнее не так… они надеются, что болезнь и вправду уйдет с нами. Поэтому и не пытаются задержать. В конце концов, отыскать нового барона не так и сложно. К слову, мальчишке хватило ума взять с собой регалии?
- Хватило, - Миха лично убрал их в сумку. Свою.
- Надо будет глянуть на досуге…
И снова это ощущение, что человек рядом… нет, не сказать, чтобы симпатичен. Безопасен? Он не враг… да, теперь Миха, пожалуй, способен уловить это вот… запах? Флер? Что-то неопределимое, но располагающее.
Куда там Карнеги с его приемчиками против мага.
- Не надо, - попросил Миха. – Воздействовать.
- Винченцо? Ну да… к слову, оно совершенно безвредно.
- Верю. Просто… не люблю, когда мной пытаются манипулировать.
- Разве я пытался?
- Не пытались. Манипулировали. Воздействовали… или как там. Чего ради?
- Скажем так, с человеком, расположенным для беседы, договариваться проще, - и улыбка такая, почти искренняя.
Старый добрый психопат, чтоб его.
- Не стоит переживать, я весьма и весьма заинтересован в сотрудничестве, да и в целом… - он сделал глубокий вдох. – Когда долго живешь в башне, начинаешь забывать, что в мире есть что-то кроме башни. А жизнь проходит. Даже если ты маг. Даже если ты силен. Жизнь… проходит. И большей частью мимо.
Карраго отступил.
Снова игра?
Кто его поймет.
А темнеет стремительно. И небо яркое, синее. Звезды крупные. В такую ночь сидеть бы на балконе с чашечкой кофе. И болтать ни о чем.
Или не болтать. Просто молчать.
Наслаждаться тишиной, а не это вот все…
Люди.
Лошади.
Оружие.
Миара, которую Винченцо пытается устроить в седле, стараясь при этом не слишком громко материться. Она по-прежнему в забытьи, и честно говоря в иных обстоятельствах Миха оставил бы её в замке. Но сейчас он практически был уверен, что стоит им выехать за ворота, и магичку удавят.
Из страха.
Ненависти.
Просто, чтобы она, очнувшись, не убила их.
Девочку принял один из наемников.
Их четверо.
И Тень.
Мальчишка его, который все еще жил. И Карраго соизволил подойти, осмотреть. Даже сказал что-то, заставившее Тень распрямиться. Ну да, своего он не упустит. А Тень… величина.
И значит, мальчишка будет жить.
Сам Карраго на лошадь взобрался без малейшего изящества. И лошадь-то взял обыкновенную, что тоже интересно. А как же пафосный жеребец, на котором он явился в замок?
Ладно.
Плевать. На жеребца. А что делать с Карраго Миха как-нибудь придумает. Если… если этот поганец и вправду может быть полезен, то пускай. В конце концов, кто его знает, что их всех ждет.
В башне.
В треклятой башне, в которой скрыто сердце бога. Ну или механизм Древних. Впрочем, одно другого не исключает. И… ночь нынче все-таки красивая.
Небо вовсе потемнело.
И на нем, бархатном, звезды горели особенно ярко.
Миха поглядел на выданного ему коня с сомнением. Конь поглядел на Миху, что характерно, тоже с сомнением.
Надо будет изобрести автомобиль.
Потом.
Сразу после рюкзака и спасения мира.
Миха вздохнул. Мира… чтоб ему… с этим миром. В седло получилось забраться с первого раза, что уже достижение. Осталось доехать, не свалившись и не свернув шею.
Ворота раскрылись. И решетка поползла вверх. Первыми в проход выдвинулись наемники, за ними – маги. Барон. И снова наемники.
Тень рядом.
Но говорить больше не хочется. Не о чем. Подковы гремят по камню, высекая искры. Им надо прямо по дороге. А потом свернуть, куда-то там, в болота.
Охрененный план.
Пойди туда, не знаю куда… но глядишь, люди в замке и вправду перестанут болеть. И тогда уже не зря… все не зря.
На дорогу они выбрались. И спокойно прошли мимо застывших в ожидании големов, что в ночи казались просто донельзя уродливыми статуями.
Мимо останков лагеля, благо, темнота скрывала и их.
И дальше.
А небо наливалось чернотой, тот самый лилово-синий, что бывает у переспевших слив. У бабки Михиной росла одна такая. Сливы вечно были червивыми. Но сладкими настолько, что они, дети, плевали на червяков…
Вспомнилось.
И дом.
И… и все у них получится. Потому что иначе нельзя. Никому.
До границы купола они добрались где-то к полуночи. Миха ощутил эту границу шкурой. Зафыркали, забеспокоились лошади. И Карраго покинул седло.
- Надо же… - произнес он задумчиво. – И меня… ничего.
Он оскалился.
И резко выбросил руки вперед, будто пытаясь толкнуть этот, ставший вдруг плотным, воздух. А тот взял и раскололся. Звон раздался в ушах. Нервный. Злой. Болезненный. А Карраго, заткнув краем бархатного плаща нос, велел:
- Вперед! И быстро!
И сам же совсем уж по-молодецки, взлетел в седло. Свистнул. Щелкнул. И жеребец его сорвался в галоп. А следом за ним и прочие лошади…
- Твою же ж мать… - Миха вцепился в гриву. Вот будет забавно, если он рухнет прямо здесь.
Но нет.
Удержался.
И держался, как ему показалось, целую вечность. На тряской спине. На… он не знал, сколько так ехали. Куда вообще. Только надеялся, что Карраго ли, Винченцо ли, хоть кто-то да знает, если не дорогу, то хотя бы направление.
Но вот лошади перешли на рысь.
Затем и вовсе на шаг. Миха распрямился.
