Трусы, подумал я. На меня накатила злоба. Я чувствовал себя обманутым, я бушевал внутри. Они и вправду испугались.
Следующие пять минут я сидел в полной тишине и наблюдал за пеной прибоя, которая светилась в сгущавшихся сумерках. И только потом весь бар, посетители и веранда снова ожили.
Я оплатил счет и отправился в свою комнату.
Я сидел напротив стены и думал о панике в баре. Извечный вопрос о том, почему вьетнамцы не могут сражаться против вьетконговцев так же, как вьетконговцы сражаются против них, казался весьма справедливым. Без поддержки местных жителей мы точно проиграем. А если им плевать, то какой смысл нам продолжать сражение? Ясное дело, люди, которые руководили этим фиаско, прекрасно все видели. Знаки были очевидны. Утечка информации, трусливые бойцы, мятежи в рядах солдат Республики Вьетнам, политическая коррупция, стычки вьетнамских морпехов с вьетнамскими же морпехами в Да Нанге и массовая уверенность вьетнамцев в том, что Хо рано или поздно победит.
Я вдавил бычок в пепельницу. Без финансовой и военной поддержки американцев правительство Южного Вьетнама уже давным-давно потерпело бы крах, предсказуемый результат при отсутствии поддержки населения.
Эта проблема лежала и на моих плечах. Через несколько часов мне предстояло добровольно вернуться в бой и продолжить лезть своей тощей шеей в петлю за людей, которым было наплевать.
Всю ночь я не спал и курил сигареты. Стоило мне попытаться заснуть, как я тут же дергался, просыпался и вслушивался в тишину.
На следующий день я вернулся в Дак То, домой. Здесь шла простая война. Мы хорошо справлялись со своей работой, почти в каждом сражении давали вьетконговцам прикурить и гоняли их по джунглям. Здесь я был солдатом достойной стороны. Пассивные, трусливые вьетнамцы были достаточно далеко отсюда, чтобы напоминать мне о своем безразличии. Я мог продолжать верить в то, что мы можем победить, убив как можно больше коммунистов. Когда я забрался в свою койку в первую ночь после возвращения, я заснул моментально.
На следующий день мы с Гэри сидели на полу нашего «Хьюи», дожидаясь, пока ворчуны закончат трапезничать. Их взвод вместе с несколькими другими отрядами двигался на запад, прочесывая джунгли в поисках вьетконговцев. Мы перешучивались, оказавшись в знакомой среде обитания.
– Зря ты не приехал, – начал Гэри.
– Я пытался, козлина. Меня не пустили. Как ты достал билет?
– Просто подошел к кассе и купил его.
– Ну значит, ты был одет в гражданское, потому что мне билет не продали.
– Полный провал. Ты не попал на Травяную Гору.
– Это еще что?
– На Травяной Горе куча чайных домиков. Хочешь расскажу тебе, что делают в этих домиках?
– Нет.
– Все начинается с бани. Только ты и две голые девчонки. Они тебя моют, потом отпаривают, потом делают массаж.
– Ты что, не слышал меня?
– Слышал, – продолжал Гэри. – Они вдвоем так круто тебя массируют, что кажется, будто сейчас треснешь. Затем, в самый ответственный момент, одна из девчонок седлает тебя и избавляет от всех печалей.
Я кивнул с закрытыми глазами, проклиная себя за то, что не потрахался, когда была возможность.
– И это только начало.
– Только начало!
– Именно. Тебя отпускают только через два часа. Тебя водят в баню, поят чаем, кормят и делают массажи, а затем передают по очереди группам из двух или трех девчонок, которые всячески с тобой развлекаются.
Лицо Гэри светилось от воспоминаний.
– Ни разу не слышал о Травяной Горе, когда там был, – сокрушался я.
– Ни разу?! Где тебя черти носили?
Весь следующий день я летал с Королем Неба. На одной из стоянок к нам подошел лейтенант ворчунов.
– Только что ранили корреспондента. Заберете его, парни?
– Конечно, – произнес я.
– Командир отряда, с которым был корреспондент, сказал, что его подстрелил снайпер. Они говорят, что уже зачистили место.
– Без проблем. Где они?
Лейтенант показал точку на карте. Они находились всего в миле от нас. Когда я забрался в кабину, Король Неба и бортмеханик были уже готовы к вылету. Я пристегивал ремни, пока Король Неба заводил машину.
Король Неба шел на пятидесяти узлах к нужному месту.
– Вон туда, – я указал на четверых или пятерых солдат, которые стояли в гуще обнаженных деревьев вокруг лежащего ничком мужчины. – Видишь?
– Вижу.
Когда мы пролетели мимо, все бросились на землю, кроме одного. Он снимал вертолет на кинокамеру.
– Обожаю такие посадки, – произнес Король Неба.
Верхний диаметр зоны высадки был достаточно широк для вертолета, но костлявые ветки в двадцати футах от земли перекрывали нам путь и сильно ограничивали пространство.
– Ось-один-шесть, – доложил я по связи. – Можете перейти к другой зоне высадки?
Король Неба кружил сверху, выглядывая просветы между деревьями.
– Отрицательно, Старатель. Мы все еще под снайперским огнем, а наш парень тяжело ранен.
Король Неба зашел на посадку и приблизился к зоне. Когда снизился до верхушек деревьев, стало ясно, что он сейчас заденет ветки лопастями, поэтому снова набрал высоту.
Когда отряд увидел, как мы пролетаем над зоной, они спросили по связи:
– Старатель, у вас получится сесть?
Король Неба покачал головой.
– Мне не подобраться к ним. Хочешь попробовать?
Я кивнул и забрал управление. Пока Король Неба заходил на посадку, мне показалось, что я разглядел путь.
– Мы сейчас сядем, Ось-один-шесть. Потерпите.
План был простой. Я собирался зайти по тому же пути, что и Король Неба, но под углом в девяносто градусов, а затем резко повернуть. Я надеялся, что во время крена лопасти проскочат сквозь узкий просвет, на который рассчитывал Король Неба. Я взял нужный угол наклона к зоне высадки и начал снижаться.
Я быстро вошел в поворот, резко накренился, и когда мы начали проскакивать к земле, я понял, что все равно задену деревья. Несущий винт срубил несколько сухих веток со звуком пулеметных выстрелов. Я выровнялся для посадки и мы сели.
– Шикарно. Обратно как полетим? – спросил Король Неба.
Я не ответил, потому что не имел представления, как нам вылететь обратно. Ворчуны затащили на борт раненого корреспондента. Он был без сознания, полевая куртка пропиталась кровью. В тот же момент я заметил, что оператор стоял позади и продолжал снимать происходящее. Ворчуны лежали вокруг него на земле, отстреливаясь по джунглям и прикрывая нас. Когда я увидел, что оператор направил камеру на кабину пилотов, я выпрямился в кресле и начал думать о крутых вещах, на случай, если они тоже каким-то образом попадут на пленку. Бортмеханик крикнул, что все готово ко взлету, и оператор запрыгнул на борт.
