Колыбель человечества – так её называли романтики. Что бы они сказали, увидев её сейчас? С чем бы сравнили? С гниющим трупом или приблудившейся зверюгой, усыпанной паразитами? На самом деле ничего ужасного в ней не было. С виду она походила на обычную планету вроде Персии или П-05, где были океаны с участками земли, но, при этом, ещё не успела зародиться органика. Издали никто бы и не заметил различия, если бы не облако космического мусора. Огромное облако, каких не было ни на одной планете Сектора. К сожалению, это была цена за первый этап вступления в космическую эру. Да и не будь этого мусора, человечество не изобрело бы так скоро силовые отражатели, жизненно необходимые для космических перелётов.
Жаль только, что Земля на самом деле отличалась от той же П-05. Планета вовсе не ждала зарождение жизни – она уже пережила этот цикл. Почти вся её органика давно погибла. Остались в живых лишь её убийцы и несколько видов, необходимых им для продолжения жизни. Что ни на есть – паразиты.
Марк заворожено смотрел на экран. Вид Земли вызывал в нём чувство благоговения. Разве это не прекрасно – увидеть ту планету, с которой началась человеческая история? Одновременно с этим он ощущал какую-то тоску. Некогда великая планета превратилась в камень, усеянный развалинами городов. И где-то там был он. Где-то там, среди обрушенных исполинских небоскрёбов жил Господь, растворившийся в мечтаниях о новой жизни для своих детей.
И теперь его необходимо убить.
– Есть информация об источниках энергии? – спросил Шейнц, зависнув за спиной Констанции. Он вгляделся в необъятные слова на экране компьютера.
– Не вижу ничего такого, – ответила Констанция.
Учёный хмыкнул, покачав головой.
– Двести четырнадцать червоточин. Если нам не хватит энергии для этого…
– Ничего не произойдёт, мистер Шейнц. Мы хотя бы попытаемся, не так ли? – Она посмотрела учёному в глаза и улыбнулась.
– Но следует разумнее выбирать цели. Всё, что мне удалось выяснить из того разговора, так это то, что его центральный процессор находится на Земле. Вот только на каком из континентов?.. А если он и вовсе под водой? – Он повернулся к Марку. – Марк, у тебя есть соображения на этот счёт? Я помню всё, что ты рассказал, но может ты что-то упустил? Какую-то малозаметную деталь, которая помогла бы определить его местоположение?
– Я уже говорил вам про город Нью-Йорк. И про те цветочные поля с животными. Это ли не подсказка?
– Подобная экосистема никогда не существовала на Земле, – сказал голос Констанции, которая не отрывала пристальный взгляд от экрана. – Скорее всего, он не воссоздавал её из памяти. Это его творение. – Последние слова прозвучали как-то восторжённо.
– Имеешь ли ты информацию об этом городе? – спросил учёный у ассистентки.
– К сожалению, никакой.
– Тогда нам ничего не остаётся, кроме как бить наугад. Будем поглощать континент за континентом, пока не уничтожим все. Пока океан не займёт 100% поверхности… Я не знаю, на сколько хватит кислорода в этих скафандрах, но девочка, – Шейнц заметно вздрогнул, явно не ожидая сам от себя такого обращения, – даже если с нами что-то случится, продолжай открывать червоточины. Если мы и можем спасти человечество, то это тот самый случай.
Констанция оторвалась от экрана и посмотрела в глаза Шейнцу. Потом медленно кивнула.
– Всё готово, мистер Шейнц, – сказала она. – Мы можем открывать первую.
Учёный посмотрел на своё запястье и оцепенел.
– Сколько сейчас… по земному времени?
– 23:58, – незамедлительно ответила Констанция.
Мгновение Карл повозился со своими часами, а потом изрёк то слово, которое за тысячи лет взлётов и падений человеческой цивилизации звучало миллиарды раз. Слово, которое красной нитью пронизывало полотно истории. Слово, являвшееся для человечества предвестником наступающего дня:
– Огонь.
Эпилог
И ещё одно заседание Совета Технократии отправилось в архивы истории.
Карл шёл между доков порта станции Горизонт.
На преклоне лет он хотел для себя спокойной жизни, да вот только обстоятельства не позволят ему обрести её в ближайшие годы. Впереди ещё сотни заседаний, которые каждый раз находят проблем больше, чем решают. Карл попытался пошутить у себя в голове о том, что «находить проблемы» – это его призвание, но шутка не вызвала особого веселья. Сегодня был не тот день.
– Не передумал? Всё-таки Республика? – сказал Шейнц, повернувшись к Марку. – Технократии нужны такие, как ты.
– Технократии нужны такие, как вы, – ответил Марк. – Я всего лишь человек, а вы – учёный.
Шейнц издал грустный смешок.
– Учёные – тоже люди.
– Надолго ли? – Марк покосился на Шейнца каким-то странным взглядом.
Они подошли к нужному шаттлу, и его дверь поднялась вверх. Марк заскочил внутрь.
– Быть может, когда-то дорога приведёт меня в Технократию, – сказал Марк, застыв в проёме. – Мы встретимся и вспомним всё это, как ужасный сон… – Он посмотрел на ожидающего у выхода из порта Вроцлава Магнуссона. – Жизнь изменится, мистер Шейнц. И очень сильно изменится. Вы должны поступить правильно. Все вы.
Опустив взгляд, Карл несколько раз кивнул.
– До встречи, мистер Шейнц. – Марк что-то сказал пилоту, и дверь шаттла закрылась.
Через минуту транспортник взмахнул ввысь и отправился прочь из порта Горизонта.
Шейнц несколько секунд смотрел вслед, а затем повернулся к Магнуссону. Он всё ждал.
Карл направился к нему.
– Не слишком ли я вас задерживаю, – спросил Шейнц, подойдя к коллеге.
– Немного, – ответил Магнуссон. – С учётом текущей ситуации у всех нас сейчас дел по горло.
Они сдвинулись с места и не говоря ни слова проследовали в жилую секцию.
– Эй, выше нос, старина, – понуро воскликнул Вроцлав Магнуссон, когда они уже подошли к двери апартаментов Шейнца. – Я понимаю, каково вам, но вы же сами знаете, что это необходимо. Этот вопрос и без того давно ставился на голосование, а теперь уж… С учётом произошедших событий… ССН-ИИ опасен, кому, как не вам это знать?
Карл остановился у двери и повернулся к Магнуссону.
– Да… Да. Совет принял правильное решение, – сказал он, опустив голову.
– Я рад, что вы с этим согласны. Не все принятые решения, конечно, сегодня были разумными…
– Они долгое время жили в вымышленной Вселенной, Вроцлав. – В голове мелькнул образ Марка. – Думаю, они всё же имеют право на резервацию.
– А я вот думаю, что нужно было выбросить их в «случайно» открытую червоточину. В будущем мы ещё хлебнём горя из-за них. Проклятье, да уже хлебнули. С этими массовыми акциями.
