— Боюсь, что тебе придётся принять его предложение безоговорочно, — остановила её маркиза. — Адвокатская контора «Брукс и Огден» — самая успешная и надёжная в Лондоне. Их клиенты всегда получают то, за что готовы заплатить.
— Но решение Стэнли можно ведь оспорить, если меня не устроит жильё и размер содержания?
— Шэйла, дорогая моя девочка, — губы «мамы» дрогнули; глаза наполнились слезами, — ты не в том положении, чтобы спорить и выдвигать свои условия. Ты не понимаешь… За тобой будут следить денно и нощно.
Ольга, в самом деле, не понимала:
— Следить? Зачем?
— Лорду Хардингу нужно будет уличить тебя в измене, чтобы добиться развода через два года.
— Но я не против развода. Всё, что нужно, подпишу хоть сейчас!
Венона отрицательно закачала головой:
— Не понимаешь… Шэйла, пожалуйста, подумай над тем, о чём я тебе говорила.
— Что вы имеете в виду? — сдвинула брови «виконтесса».
— Сэр Барт Спарроу… Мы уедем в Китай.
— Нет. Это закрытая тема, — фыркнула Ольга.
— Подумай, милая моя девочка, — голос Веноны сочился нежностью и заботой. — Глупо отказываться от предложения мужчины, который тебя безумно любит. Он готов пойти на всё ради тебя. К тому же баронет очень богат. Думаю, гораздо богаче лорда Малгри. И щедр. В твоём положении сэр Барт — подарок судьбы.
Подарок судьбы? Кто сможет отбросить подобный подарок в сторону и отказаться от, возможно, единственного и последнего шанса начать всё заново? Выйти замуж, родить не меньше троих детей, любить их, не испытывать нужды, тонко манипулировать любящим мужем. Утереть нос Айсбергу и его отцу… Господи, о чём она думает? Неприятный озноб прокатился вдоль позвоночника. Ольга горестно улыбнулась. Кому и что она собирается доказать? Вспомнилась трёхкомпонентная теория любви Роберта Стернберга, согласно которой идеальными отношениями считаются те, в которых присутствуют все три компонента: эмоциональная близость, сексуальное влечение и обязательства (развитие отношений и планирование совместного будущего). Договорной, устроенный брак — есть пустая любовь.
Которая из трёх её компонентов будет присутствовать в отношениях её и сэра Барта? Ответ был настолько очевиден, что «виконтесса» лишь поморщилась и тяжело вздохнула.
— Подарок судьбы? Лгать ему и притворяться будете вы́? — не смогла сдержаться она, захлебнувшись от возмущения. — И спать с ним будете вы́? Детей от него рожать тоже будете вы́?
Леди Стакей судорожно глотнула воздух открытым ртом и на долгую минуту застыла в оцепенении. Наконец, она едва слышно прошептала:
— Ты привыкнешь. Сэр Барт хороший человек.
— Хороший и очень богатый, — нервно хохотнула Ольга. Поставив локти на стол, сплела пальцы в замок и уткнулась в них лбом. Хватит! Она уже погрязла во лжи по самую макушку. Притворялась, занималась сексом и собиралась родить ребёнка от нелюбимого мужчины.
— Мне нужен совет знающего человека, — вскочила Венона и схватила со стола договор.
«Виконтесса» запоздало хлопнула ладонью по опустевшей столешнице:
— Вы куда?
— Я скоро вернусь, — пообещала «мама», стремительно выбегая из кабинета.
За время ожидания Ольга навестила миссис Доррис, прогулялась по саду, вымочила ноги, — зато покормила настырную галку, — мимоходом заглянула на маленькую чистую кухню с дровяной плитой, взяла из корзины апельсин и прихватила с блюда пышную булочку с морковью. Экономку — невысокую чистенькую пожилую женщину — она видела мельком. Судя по всему, та была нанята недавно и её не знала. «Виконтесса» пришла к выводу, что в поместье работников наберётся от силы человек десять.
Венона вернулась через три часа. Заплаканная и бледная, она молча поднялась в свою комнату и заперлась.
Всё очень плохо, — решила не тревожить её Ольга, продолжая гадать, кто же тот таинственный «знающий человек», который так расстроил «маму»?
***
Четвёртый день в поместье. Четвёртый день кряду Ольге подавали чай с ромашкой. Не то чтобы он ей очень нравился, но его успокоительный и расслабляющий эффект она уже давно испытала на себе. Организм Шэйлы ему тоже не противился. Стоя у окна, она маленькими глотками поглощала душистый напиток. Утреннее солнце быстро съедало туман, воздух теплел. Знакомая галка что-то выискивала в молоденькой траве у беседки и снова поглядывала на окно спальни.
Мелькнувший на подъездной дорожке двухколёсный кэб с четырёхзначным номером на дверце привлёк внимание «виконтессы». Кто-то приехал. Не адвокат точно. Он обещал прибыть к одиннадцати часам, а сейчас почти девять. Быть может, приехал доктор к заболевшей миссис Доррис? Почему-то очень захотелось, чтобы неожиданным гостем стал… Мартин. Желание было настолько сильным, что Ольге почудился сладкий аромат вишни. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Захотелось вновь окунуться в теплоту его улыбки, всё понимающего взгляда. Но граф вряд ли станет раскатывать на наёмном экипаже. Хотя…
Подхватив длинные юбки тёмно-красного платья, чувствуя прилив сил, она поспешила на первый этаж.
Она бы не отказалась от встречи с лордом Малгри. Стало интересно, знает ли он о скандале и предстоящем разводе сына? Её родители тоже не вмешивались в решение дочери развестись с Сашкой. Но помощь его сиятельства она бы приняла, если бы он лично предложил её. А вот попросить самой почему-то было стыдно. Щёки вспыхнули от прилившего к ним жара. Вспомнился прощальный страстный поцелуй на дороге, руки, обнимавшие её, убийственная безнадёжность последних слов. Теперь Ольга понимала, что имел в виду Мартин, когда говорил о невозможности развода Шэйлы со Стэнли.
Спустившись в холл, «виконтесса» замедлила шаг. Вокруг ни души. Дом будто вымер. Мелькнула спина дворецкого, направившегося в сторону кухни. Скорее всего, Венона отправила его за чаем для гостя. Ольга уже взялась за ручку неплотно закрытой двери, ведущей в гостиную, когда услышала изнутри голоса. Один принадлежал леди Стакей, а второй — низкий, хрипловатый — сэру Барту Спарроу. Она медлила, сомневаясь, следует ли присоединиться к беседе? Её не приглашали, а добровольно встречаться с Чёрным грифом желания не было.
Голос «мамы» прозвучал обречённо и укоряюще:
— Что вы наделали! Это низко. Я вам вчера всё рассказала не для того, чтобы вы поехали в Малгри-Хаус и признались в том, чего не делали. Вы запятнали честь нашей семьи и моей дочери. Вы свели на нет все наши старания в восстановлении справедливости. Боже мой, что теперь с нами будет?
Ольга похолодела: запятнанная честь — испорченная репутация, позор…
В ответ раздался тягучий скрип стула и звук, похожий на недовольное сопение.
— Низостью было затеять дело о раздельном проживании с леди Хардинг, — резко ответил мужчина. — Что касается запятнанной чести, то об этом вам следовало думать раньше.
