I
Кампус был действительно окружен. Братства блокировали Университет, и теперь то, что было похоже на объединенные силы всех семи братств, расположилось по периметру и патрулировало его, вооруженное автоматическим оружием.
Хорошо было то, что официальные лица в городе знали о создавшейся ситуации; плохо – то, что, судя по всему, они ничего не могли с ней поделать. Две патрульные машины с простреленными окнами и распахнутыми дверями были брошены посередине Томас-авеню – их убитые экипажи так и остались лежать неприбранными на асфальте. Толпа других представителей органов правопорядка пряталась за самодельной полицейской баррикадой в дальнем конце перекрытой улицы.
По кустам, росшим возле административного здания, Джим вернулся к тому месту, где ждали все остальные.
– Она права, – сказал он. – Мы – заложники.
– Проклятье, – произнес Бакли. – Думаю, это значит, что следующими на шестах появятся наши головы.
– Заткнитесь, – набросилась на него Фэйт. – Мы не хотим выслушивать ваше нытье и жалобы, пока другие пытаются придумать, как выбраться отсюда.
– Неужели? Да пошла ты к черту. Я не собираюсь лишать себя свободы слова в последние часы жизни и буду говорить то, что, мать твою, захочу.
– Хватит. – Йен встал между ними. – Только драк между собой нам еще не хватает. Именно этого Он и добивается. Мы все в стрессе, так что давайте остановимся на мгновение, наберем в легкие побольше воздуха и успокоимся.
Джим наблюдал за всем этим с некоторой отстраненностью, будто это его не касалось. Будто он просто пишет статью по заданию редакции, чтобы зафиксировать происходящее для будущих исследователей.
Но будущего может и не быть.
Он подошел поближе к Фэйт и обнял ее за талию.
– В мои расчеты вкралась ошибка, – сказал Стивенс.
– В какие расчеты? – спросил Йен.
Вопрос Гиффорд проигнорировал.
– Давайте со всем этим заканчивать, – он махнул рукой на коробку для инструментов у своих ног. – Это я оставлю здесь и попытаюсь принести остатки. Они в фургоне на… – Он повертел головой, пытаясь сориентироваться. – Вон там. – И показал на восточную парковку.
– Но там все заблокировано, – напомнил ему Джим.
– А они внутри периметра парковок или за ним?
– Не знаю, – признался Паркер. – Слишком далеко, я не рассмотрел.
– Я проверю. Если мне удастся, то я подъеду на фургоне по подсобной дороге или перенесу все запасы по одному, если потребуется.
– Я с вами, – вызвался Фарук. – Двое могут унести больше, чем один.
– А ты не собираешься слинять?
– Мне кажется, что теперь об этом нет и речи.
Джим смотрел на Стивенса и Фарука. Его беспокоило какое-то внутренне чувство, тревожное, почти физическое, напоминающее подступающую к горлу тошноту. Неожиданно у него появилась уверенность, что за ними следят и что кто-то или что-то подслушивает их разговоры.
Стивенс и Фарук никогда не доберутся до фургона.
Он не знал, откуда появилась эта мысль, что вызвало ее, но был уверен в ее истинности. И хотя чувствовал себя немного глупо, заговорил:
– Не ходите туда.
Стивенс повернулся к нему:
– Это еще почему?
– Вы туда не доберетесь.
– Почему?
– Не знаю. Просто… знаю. Чувствую.
– Мы будем осторожны. – Стивенс кивнул ему.
– Вы не понимаете…
– Я все понимаю. Но выбора у нас нет.
– Выбор есть. Мы можем переждать. Там куча полиции. И они, возможно, вызовут подмогу. Эти крысы из братств устанут, проголодаются, захотят в туалет. И если мы подождем здесь, пока…
