– Прочитай его. Прочитай его вслух.
– Не стану.
Чарли Льюк выбрался из укрытия и забрал письмо сам. Он не мог скрыть глубочайшего шока.
– Все, достаточно вздора! – Он словно зарядил свою тираду электричеством в тысячу вольт и оттого успешно сыграл роль Небесного Ангела, персонажа, столь любимого авторами современных пьес на моральные темы.
В своей типичной рассеянной манере Лоренс Палиноуд даже не заметил, что полицейский вошел не через главную дверь комнаты.
– Я не слышал, чтобы вы сначала постучались, – сказал он, и именно эта невпопад произнесенная ремарка только и была способна в тот момент сбить Льюка с толку.
Он секунд пятнадцать стоял, неотрывно глядя на Лоренса, прежде чем переключить внимание на Клити. Она была поражена сильнее, чем ее дядя, но постаралась скрыть, что столь внезапный гамбит, разыгранный Льюком, застал и ее врасплох.
– У вас же есть приличная одежда, – сказал полицейский, – та, что вы надеваете тайно.
Она с пристыженным видом кивнула.
– Так пойдите и переоденьтесь. Вам не кажется, что пора уже вырасти из этих невзрачных тряпок? – Один взмах его руки перечеркнул всю власть в семье, узурпированную Лоренсом Палиноудом, как и лишил смысла его литературные изыскания на тему душевных состояний, сопровождающих половое созревание подростков. – На моем участке есть семнадцатилетние девушки, из которых получились превосходные жены и матери. Причем они стали ими еще полгода назад.
Льюк выглядел мужчиной рассудительным и здравомыслящим, что всегда бросалось в глаза, стоило ему заговорить с Клити или о Клити. Он настолько хорошо понимал ее, что казалось, будто они давно знакомы.
– Разумеется, вы правы, – произнесла Клити. – Да, пожалуй, именно так я и поступлю.
– Куда ты направилась? Куда идешь? – Лоренс не просто смотрел ей вслед, а попытался схватить за плечо.
Клити изящно высвободилась.
– Я отправляюсь взрослеть, мой дорогой, – ответила она. – У меня это не займет много времени.
Лоренс долго стоял, недоуменно глядя в сторону закрывшейся за ней двери, потом развернулся и только заметил, что в комнате присутствует еще и Кэмпион.
Глава XX. Разговор на разных языках
– Меня не радует ваше вторжение ко мне, знаете ли. – Лоренс Палиноуд изобразил недовольство, хотя любой эффект, к которому он при этом стремился, оказался смазан милой и застенчивой улыбкой.
Затем он уселся за рабочую часть своего длинного стола, опрокинув при этом маленький пузырек с чернилами. Впрочем, он сразу убрал лужицу с помощью целой кипы промокательной бумаги, видимо специально заготовленной для подобных инцидентов, и продолжил говорить, причем его голос то гремел, то затихал, словно лился из неисправного громкоговорителя:
– Я проводил важную воспитательную беседу с членом своей семьи. Вам не следует превышать полномочий. Не нужно преступать определенную черту. – Его округлая красная шея поворачивалась к ним поочередно, подобная жезлу с прикрепленным к нему грузом. – Вы взяли мое письмо, инспектор. Будьте любезны, верните его.
Чарли Льюк посмотрел на листок с грубыми ругательствами, который держал в руке.
– Ваше письмо? Вы хотите сказать, что написали его сами? – неожиданно спросил он.
Близорукие глаза расширились от любопытства.
– Я? Возможно, но только в момент полного умопомешательства. Интересная версия, но едва ли выдерживающая критику. Нет. Отдайте мне письмо, пожалуйста. Я считаю его важным документом при сложившихся обстоятельствах.
– Представьте, я тоже. – Чарли Льюк убрал письмо во внутренний карман пиджака.
Щеки Лоренса Палиноуда покрылись красными пятнами.
– Едва ли вы поступаете справедливо, – заявил он. – У вас же есть все остальные письма.
– Откуда вам известно?
– Дорогой мой, мы с вами здесь не в куклы играем. Люди имеют обыкновение разговаривать друг с другом, а некоторые даже читают газеты.
– Как вы можете знать, что это послание написано тем же автором, если не видели других?
– Но я видел. По крайней мере, самое первое, и снял с него копию. Доктор показал мне анонимку, впервые получив ее. И когда это принесли с почтой сегодня утром, я сразу же распознал новое произведение мадам Пернелл.
– А при чем здесь какая-то мадам? Пять минут назад вы обвиняли во всем мисс Уайт, или мне померещилось?
Трагическая тень пробежала по лицу Лоренса, но он сохранил контроль над собой, хотя из него вырвался каркающий звук, который, по всей видимости, означал осознание своей ошибки.
– Ясно же, что писала женщина. Вам, вероятно, этот факт не представляется столь поразительным, как мне. – После паузы он покачал головой. – Наверное, вы правы. Я знаю ее только под придуманным мною же псевдонимом мадам Пернелл.
Как заявление для полиции, его слова не имели какой-либо пользы. Дивизионный инспектор сдвинул густые брови, потемнев наподобие грозового облака. Он опять почти ничего не понял, и ему вспомнилось разочарование, пережитое после прежнего разговора.
Мистер Кэмпион почувствовал, что настал момент вступить в беседу:
– Не стоит нам приплетать сюда беллетристику, полиция не слишком искушена в ней. Вы ведь не знаете, кто такая мадам Пернелл, не правда ли, инспектор?
– Не знаю?! Как же мне ее не знать?! – Льюка предположение не на шутку рассердило. – Она держит ресторанчик с баром на Саффолк-стрит. Рядом с церковью. Старая гусыня! Она размерами с пивную бочку и добрая, как хранящееся в той бочке пиво. Вот только с трудом объясняется по-английски, не говоря о том, чтобы писать. Мистер Палиноуд уже выдвигал ложные обвинения, и нам приходилось попусту растрачивать время, расследуя их.
Лоренс вздохнул и беспомощно пожал плечами. Кэмпион сел и достал сигарету.
– Насколько я помню, мадам Пернелл – пренеприятная особа с острым языком в одной из пьес Мольера.
– «Тартюф». Требуется лишь образование в объеме средней школы. – Лоренс говорил устало. – С вами очень трудно разговаривать, – сказал он дивизионному инспектору, окинув взглядом, исполненным безнадежности.
Тот лишь возмущенно фыркнул в ответ.
– Почему у вас возникла мысль, что ваша племянница могла писать эти письма? – Кэмпион снял очки, как бы переводя беседу в неофициальную плоскость.
– Я бы предпочел не отвечать на ваш вопрос.
Льюк попытался возмутиться, а Кэмпион указал на поднос с подготовленными на нем фолиантами.
– Вы берете книги в библиотеке?
– К сожалению, приходится. Мои средства не позволяют мне приобретать все необходимые издания.
– Давно вы занимаетесь изучением данной темы?
