— Но ведь это заболевание лечится, — сказала Эви, делая шаг в сторону, однако оставаясь у нее на пути. — Оно выявляется на УЗИ еще до родов, и ребенку можно давать лекарства, — продолжала она. — Сейчас врожденный гипотиреоз считается практически искорененным.
Дженни вздохнула.
— Тем не менее, мы имеем у себя перед глазами наглядный образец этого недуга. Знаете, мне действительно нужно проверить Милли. Можно мне пройти?
— Как же это произошло? — спросила Эви, сама не понимая, почему так уверена, что очень важно узнать об этой девочке как можно больше. — Кристиана отказалась от лечения?
— Кристиане никто и никогда этого не предлагал, — сказала Дженни. — Всю беременность она провела дома взаперти, и роды у нее принимала местная повивальная бабка, которой хорошо заплатили, чтобы она держала язык за зубами. А рождение ребенка нигде не регистрировалось.
Глаза ее скользнули вверх по лестнице. Эви поборола искушение обернуться.
— А сколько человек знает о ней? — спросила Эви, не веря своим ушам.
Неужели никто не сказал Флетчерам о ее существовании, особенно после того как Том стал утверждать, что видит странную девочку? С другой стороны, Флетчеры тоже не слишком афишировали свои проблемы. Единственные люди, кроме них с Гарри, которым они говорили об этой девочке, была семья Реншоу.
— Думаю, относительно немного, — ответила Дженни. — Даже Майк понятия о ней не имеет, хотя он далеко не самый тупой.
Эви все-таки отступила в сторону. Она стояла на нижней ступеньке лестницы и качала головой.
— Как такое вообще может быть?
— Эви, вы бы очень удивились тому, что можно сделать, если вам принадлежит весь город, — сказала Дженни. Она взялась за перила в нескольких сантиметрах от руки Эви. — Конечно, Хэзер не разрешается покидать дом. Кристиана проводит с ней большую часть дня, читает ей, играет с ней. Кристиана обладает бесконечным терпением, а когда ей нужен перерыв, Хэзер смотрит детский канал Би-би-си.
— Значит, ее держат в доме целый день?
Дженни кивнула.
— Никто из слуг никогда не поднимается наверх, — сказала она. — За верхними этажами смотрит Кристиана. Когда все расходятся по домам, Хэзер спускается поиграть в саду, — продолжала она. — Честно говоря, я думаю, что пара человек все-таки знают о ней, — став старше, она начали частенько выходить из дома по ночам, а иногда даже и днем. Ей определенно полюбились дети Флетчеров. Но люди помалкивают, никто не хочет восстановить против себя моего отца.
Что-то сжалось в груди у Эви, и это что-то сейчас превышало ее беспокойство за детей Флетчеров. Совсем юную девочку держат пленницей — пленницей внутри без нужды изувеченного тела, пленницей в собственном доме.
— Но почему? — спросила она. — Почему, черт побери, ваша семья нарушает закон? Эта девочка могла быть нормальным ребенком.
Дженни посмотрела на нее чистыми светло-коричневыми глазами и дважды мигнула.
— Вы ведь семейный психиатр, Эви, — сказала она. — Догадайтесь сами.
Эбба открыла дверь в задней части галереи и начали взбираться по короткой спиральной лестнице. Ветер трепал ее волосы, словно флаг, закручивал вокруг головы. Том остановился. Идти за ней наверх было безумием.
Томми, пожалуйста, пойдем.
Прежде чем он успел сообразить, что делать, Эбба уже схватила его за руку и потянула за собой на крышу. Она встала на четвереньки, он сделал то же самое. Под ним хрустел снег, холодный ветер задувал под куртку. Эбба ползла вдоль края в своеобразном желобе водостока. Слева от нее крыша полого уходила вверх, справа был десятисантиметровый каменный выступ, которого явно не хватило бы, чтобы удержаться, если она соскользнет. Неужели он тоже должен будет лезть за ней? Именно так, потому что Эбба обернулась и ждала его. Вот черт!
Том лез, не отрывая взгляда от снега, покрывавшего углубление, по которому он полз. Это было каким-то сумасшествием. Здесь, на крыше, Джо просто негде было спрятаться. Три остальные колокольни были пустыми, это видно даже с земли. Сквозь них просматривалось ночное небо. Они направлялись к башенке на северо-восточном углу. Той, которая всегда, казалось, оставалась в тени, потому что на нее никогда не попадало солнце. Он видел ее через плечо Эббы. Пустая, как ящик для подарков на второй день Рождества. Он видел звезды в просветах между колоннами, видел тучи, плывущие по небу, видел серебряный диск луны…
Но луна-то была у него за спиной!
Долго гадать Эви не пришлось.
— А кто ее отец? — спросила она. — Ваш папа? Синклер?
Лицо Дженни скривилось.
— Продолжайте угадывать, — сказала она.
Эви думала недолго. Она знала о Реншоу очень мало, только то, что рассказывали Гарри и Флетчеры. Она не знала никаких братьев, только отца — высокого, седоглавого, очень импозантного мужчину. И еще…
— Неужели ваш дедушка? — шепотом спросила она в ужасе. И по выражению лица Дженни поняла, что попала. — Но ведь он…
Сколько лет Тобиасу Реншоу? Должно быть, под восемьдесят.
— Когда родилась Хэзер, ему было около семидесяти. Тогда он был в хорошей форме.
— Бедная ваша сестра… А что вы имели в виду, говоря о его форме?
Дженни продолжала смотреть Эви в глаза. И молчала.
— Так он надругался и над вами тоже? — спросила Эви. Снова молчание и пустой взгляд красивых глаз.
— Простите меня, — сказала Эви.
Тишина.
— Сколько вам было лет, когда это началось?
Дженни тяжело вздохнула и отступила назад, оказавшись у дверей в столовую. Эви снова стало трудно дышать.
— Три. Может быть, четыре. Я уже точно не помню, — ответила Дженни. — Я не помню себя в детстве, когда бы меня не хватали, не вертели и не щупали большие, грубые руки. — Она повернулась и посмотрела Эви прямо в глаза. — Он любил стоять у дверей моей спальни и смотреть, как я одеваюсь, — сказала она. — Через некоторое время он стал приходить, когда я мылась в ванной, и мыть меня. Я никогда не была хозяйкой собственного тела. Вы можете себе представить такое?
— Нет, — честно призналась Эви. — Простите меня. Он насиловал вас?
— В том возрасте? Нет, он был слишком умен для этого. Если изнасиловать четырехлетнего ребенка, это каким-то образом всплывет. Зато он часто мастурбировал надо мной, одной рукой касаясь меня, а другой держа свой… ну, вы понимаете. Когда я стала постарше, он заставлял меня сосать у него. Мне было десять, когда он начал меня насиловать. Я была даже удивлена, что он продержался так долго. Я слышала об этом от Кристианы. Я знала, что меня ждет.
Эви зажала рот руками. Но она едва стояла на ногах, поэтому снова вцепилась в перила.
— Простите, — сказала она. — Но почему вы никому не сказали? Вашим родителям, вашей матери… Она, конечно же, не…
