— Не важно, — ответил Джерин, вздыхая. — Давай-ка залезай в мою колесницу. Покажешь дорогу к пруду. Если начнется бой, я позволю тебе выпрыгнуть раньше. Тебя это устраивает?
— Разве у меня есть выбор? — задал Озар извечный и горький вопрос крепостного. Он забрался в колесницу Лиса и сказал: — Ладно, едем обратно, туда, откуда меня привезли.
— Подумай, каким героем ты станешь в глазах своих односельчан, — сказал ему Джерин. — Ты прокатился на колеснице, даже на двух, а еще ты поможешь избавить округу от гради, чтобы они вас больше не донимали.
— Мне придется провести все эти чудные повозки через поля, так что всех нас ждет голод, — возразил Озар, сын Позела. Он покачал головой. — Хотя урожай и без того скудный… до недавнего времени ужасная холодина просто не позволяла расти ничему.
Оказавшись в знакомых местах, он перестал чувствовать себя бесполезным перевозимым туда-сюда грузом, а наоборот, ощутил свою важность и принялся рассказывать Джерину гораздо больше, чем тот хотел знать. О каждом недороде и о каждом из стад, когда-либо пасшихся здесь, начиная с тех времен, о которых у Озара сохранились воспоминания, то есть примерно с момента рождения Лиса. О своем крошечном мирке он знал все. Посмеиваясь, он сказал:
— Впервые переспал с девушкой вон за теми деревьями, хотя тогда они не были такими большими. Что за милая штучка была эта девчушка и что у нее были за штаники… просто слезы…
Через какое-то время Джерин прервал поток его любовных воспоминаний, спросив:
— Где же твой пруд?
Озар неприязненно взглянул на него. Лис прекрасно его понимал — вспоминать о любовных играх, несомненно, гораздо веселее, чем думать о предстоящем сражении. Однако через мгновение крестьянин вытянул руку:
— Сразу за вон тем леском.
И действительно, за деревьями что-то поблескивало. Очевидно, солнце, отражавшееся в воде. А еще там мелькали какие-то тени.
— Притормози, — сказал Джерин Дарену. Сын повиновался, и тогда Джерин обратился к Озару: — Тебе лучше уйти. Ведь не твои же односельчане там прячутся, а?
— Вряд ли это они, — ответил крестьянин.
Он спрыгнул вниз и на удивление проворно поспешил прочь от колесниц, сгрудившихся за спиной Лиса. Учитывая то, что вот-вот должно было здесь разыграться, Джерин на его месте тоже не стал бы мешкать (хотя ему сложно было представить на его месте себя).
Указывая вперед, Вэн сказал:
— Там, среди деревьев, целая тьма этих гради.
— Ты совершенно прав, — сказал Джерин. — Самое интересное заключается в том, как, во имя всех элабонских богов, мы сумеем выманить их оттуда, чтобы сражаться на открытой земле?
Вэн задумчиво промычал что-то, но более вразумительного ответа так и не дал. Джерин принялся размышлять. На открытом пространстве его колесницы могут кружить вокруг гради и осыпать их стрелами, не подвергаясь особой опасности. Среди деревьев все будет иначе. Лошадям придется маневрировать между ними, а экипажи колесниц окажутся ужасно уязвимыми для врагов, могущих выскочить из кустов или из-за стволов столь внезапно, что уже ничего нельзя будет поделать.
Лис тронул сына за плечо:
— Подъедь-ка поближе к лесу, — сказал он. — Я хочу кое-что попробовать.
Дарен повиновался. Лис повысил голос и громко крикнул:
— Если вы не плаксивые трусы, выходите и сразитесь с нами!
Против трокмуа такой замысел, возможно, и сработал бы: блеснуть своей храбростью лесные разбойники всегда были не прочь. Против элабонцев это тоже могло сработать. «Среди нас, — подумал Джерин, — тоже немало сорвиголов». Но из леса раздался крик на неплохом элабонском:
— Если ты такой великий боец, приди сюда и победи нас!
Именно такой ответ дал бы сам Джерин, и с немалым внутренним ликованием. Однако, услышав его от кого-то другого, он не очень-то возликовал. Мало обрадовали его и одобрительные вопли, исторгшиеся из глоток тех гради, которые поняли слова своего предводителя. Только человек, имевший большое влияние на подчиненных ему людей, мог столь невозмутимо отклонить предложение продемонстрировать, что он не труслив. Лис обратился к Вэну:
— Ты был прав, нам не повезло. Кажется, у них появился вождь.
— И что же нам теперь делать? — спросил чужеземец.
— Я бы с удовольствием поджег этот лес и выкурил их оттуда. — Джерин закусил губу. — Но плохо то, что это вряд ли поможет, так как ветра нет, а деревья все еще напитаны влагой дождей, пролившихся на эти места.
Вэн кивнул.
— Да, огонь пойдет очень медленно. Кроме того, они могут побежать в противоположную от нас сторону, к пруду, а не на нас. Так что же нам остается?
Джерин оглянулся назад, на колесницы, набитые элабонцами и трокмуа. Затем посмотрел вперед, на лес, кишащий гради. Вождь гради отказался от схватки в невыгодном для него варианте и в свою очередь предложил Джерину вариант боя, более выгодный для себя.
Вздохнув, Лис сказал:
— Если они не выйдут к нам, нам придется пойти к ним.
Он надеялся, что Вэн попытается отговорить его от этой мысли. Но чужеземец, наоборот, вскрикнул от радости, расплылся в улыбке и хлопнул Лиса по спине, едва не вытолкнув того из колесницы.
— Время от времени, Лис, мне нравится ход твоих мыслей, — сказал он.
— А мне нет, — сказал Джерин.
Когда Лис выкрикнул своим людям приказание сойти с колесниц, чтобы драться с гради в пешем порядке, Адиатанус велел своему вознице подвезти его к нему и сказал:
— Ты что, свихнулся? Воевать с ними в лесу? Именно этого они от тебя и хотят.
— Посмотрим, как они этого захотят, когда получат, — ответил Лис. — Я признаю, что рискую. Но это наша земля. Наша по праву. Если мы не попробуем разбить гради, когда им не помогают их боги, значит, нам следует попросту развернуться и предоставить им право хозяйничать всюду, где они пожелают.
— Но они — гради! — воскликнул Адиатанус. Эти слова были пронизаны страхом, усиленным воспоминаниями о многочисленных потерях. — Одно дело сражаться с ними на колесницах или отбиваться от них, сидя в крепости, но здесь…
— Если ты против, возвращайся обратно, на тот берег Вениен, — резко ответил Джерин.
Если Адиатанус и трокмуа действительно уйдут за Вениен, битва обречена. Его сердце словно набили острыми осколками льда. Но, даже обреченный, он все равно атакует гради, чтобы те поняли, кто тут главный. Пристально посмотрев на Адиатануса, он добавил:
— Если я выиграю эту битву плечом к плечу с тобой, это будет замечательно. Если же я выиграю ее один, ты станешь клятвопреступником и настанет твой черед.
Он не шутил. Адиатанус это прекрасно видел. Вождь трокмуа закусил губу. Джерин холодно смотрел на него, стараясь дать трокмэ понять, кого тому следует бояться больше, чем гради. После долгой паузы Адиатанус произнес:
