Он покачал головой:
– Нет, что такое холодно по-настоящему, я узнал прошлой ночью. А теперь я в порядке. – Он по-прежнему смотрел в сторону моря. – А с тобой все хорошо? Тебя не хватятся? – Он отпустил ее руку, и та безвольно упала.
– Я тоже в порядке. – В усадьбе решат, что она пошла в монастырь, а в монастыре никто не ждал ее прихода. Она вдруг задумалась, сколько она может отсутствовать, прежде чем зададутся вопросом, где она. – Финн, что произошло?
Он долго молчал – так долго, что она уже смутилась, решив, что задала бестактный вопрос. В конце концов, у нее не было на него никаких прав. Но он через какое-то время обернулся и посмотрел на нее.
– Нападение.
– Это была Аули? – Она хотела задать ему этот вопрос с тех пор, как вспомнила о внушительного вида ноже, который видела на поясе у девушки. Неужели его ударила она? Но он, видимо, неправильно ее понял.
– Аули была на болоте. Не думаю, чтобы они видели ее. Она спряталась в тростнике. Остальным нашим повезло меньше.
– Нашим? Они? Кто такие эти «они»? – Элфрун выпрямилась так резко, что Гетин заскулил и встревоженно навострил уши. – Ты хочешь сказать, что кто-то, причем не один человек, а несколько, напали на тебя на моей земле? И кого ты назвал «остальные наши»?
– Мир. Холми. Это все из-за медведя.
– Медведя? Ты хочешь сказать, что он напал на вас? – Нахмурившись, она недоверчиво покачала головой: она помнила, что медвежьи лапы сделали с Хирелом и с собаками, и не могла себе представить, чтобы колотая рана на его плече была оставлена когтем зверя.
Он снова умолк, но она видела, что на этот раз ему просто трудно об этом говорить. Он несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем ответить ей.
– Алврун, есть вещи, о которых я не могу тебе рассказать. А остальные… Думаю, они могут быть сейчас там. – Он подбородком указал в сторону болота и моря.
– Они ждут тебя?
– Нет, они меня уже не ждут. – Лицо его вдруг скривилось, как будто он попробовал эль, настоянный на горьких травах. – Если им повезло, они ушли, думая, что я погиб. Поэтому мне нужно пойти туда и посмотреть. Уже достаточно светло, и это можно сделать.
– Я могу пойти с тобой. – Она начала подниматься на ноги.
– Нет. Это не твое дело.
– И это после того, как тебя пырнули ножом и бросили умирать на моей земле? – От охватившего ее возмущения ей трудно было говорить связно. – Все это, Финн, делает происшедшее моим делом, причем не важно, кто напал на тебя – твои друзья, твои враги или даже «морские волки».
Он на мгновение застыл на месте, а затем сказал:
– Ну, во всяком случае, это были не «морские волки». – Он с трудом поднялся на ноги. – Что ж, пойдем, раз должна.
Они пошли вместе вниз по склону – между деревьями, по жесткой траве, к краю болота, над которым клубился туман. Отсюда к реке тянулась длинная протока с соленой водой. При отливе в этом месте можно было легко перейти протоку и оказаться в Иллингхэме. Но по мере того, как они все ближе подходили к зловещему месту, где вода смешивалась с землей, им стало видно, что стоявшая сейчас высоко вода плескалась в траву и тростник, растущие на выступающих из нее влажных кочках. Когда они подошли к воде совсем близко, в воздух, тяжело и неохотно взмахивая крыльями, поднялась цапля.
Элфрун остановилась.
– Здесь их быть не может. Иначе они бы вспугнули цаплю.
Гетин, который топтался на месте на прямых ногах, вдруг зарычал.
– Ему не хочется подходить к воде ближе, – сказала Элфрун, но Финн покачал головой:
– Он что-то учуял.
Элфрун взглянула на так хорошо ей знакомую серую морду пса. Гетин смотрел на заросли камыша на болоте. Она положила руку ему на холку и почувствовала, что он дрожит от нетерпения, готовый броситься вперед.
– Что, пустить его?
Финн кивнул.
– Ищи, мальчик, ищи!
Гетин, чуть раскачиваясь на ходу и пронзительно лая, поскакал вдоль кромки берега.
– Не подходи близко, – сказал Финн.
Она проигнорировала его предостережение.
Там было что-то большое, темное, лохматое…
Тело медведя лежало наполовину в воде. Из живота его торчало сломанное древко копья. Зверь все еще был в уздечке с завязанными на ней лентами – красной, зеленой и желтой, – которые плавали на поверхности.
– Я же просил, чтобы ты не подходила близко.
Она была не такой неженкой, как он полагал; она видела, как труп ее дяди вытаскивали из жидкой грязи.
– Ты думаешь, это настолько ужасно?
Но он уже отвернулся; она даже не была уверена, что он ее услышал.
Позади медведя лежало два человеческих тела. Элфрун сразу же узнала массивное лицо с темной бородой – это был поводырь медведя. Чтобы узнать мальчика, танцевавшего на канате, ей понадобилось больше времени: на его лице и слипшихся волосах было слишком много запекшейся крови. Было совершенно очевидно, что им уже ничем не поможешь.
Финн стоял и, судорожно обхватив себя руками, смотрел на все это. Тишину нарушал лишь слабый плеск воды.
– Финн, кто это сделал?
На скулах его заиграли желваки.
– Мы находились здесь, ждали лодку, которая должна была нас забрать. Так было договорено: после осеннего равноденствия мы должны были ждать ее каждую ночь новолуния. Они хотели прийти за нами на рассвете, когда позволяют ветер и прилив, и мы должны были просто ждать их.
Элфрун могла бы прервать его, потребовав объяснить, почему они свободно плавают в водах Донмута, но только плотно сжала губы.
– В первые две ночи ничего не произошло. Мы лежали в тростнике. Были уверены, что никто нас не видит. Но теперь я думаю, что мы ошибались. Думаю, за нами следили с тех холмов.
Она обернулась и посмотрела в сторону укрытого туманом склона, куда он указывал. Сейчас, конечно, ничего видно не было, но она понимала, что он мог быть прав: на неровном, поросшем кустарником гребне можно было легко укрыться.
– Кто?
– Я не знаю, кто они, Алврун. Они спустились к нам молча; стук копыт их лошадей мы услышали, только когда они были уже рядом. Мы все высматривали свою лодку и не ждали нападения, иначе мы ушли бы в болото, куда их лошади не смогли бы пройти. Трое всадников с копьями. Сначала они набросились на Варри, как на охотничий трофей. Думаю, вначале они планировали атаковать Варри просто ради развлечения, но это слишком возбудило их.
– Варри?
– Медведь. Его звали Варри. Мир пытался с ними драться. Понимаешь, он вырастил Варри из маленького медвежонка. Но у них были копья, и мечи, и лошади. Мы были практически безоружны. Да и с чего бы нам вооружаться?
