Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Бой догорает, раздаются последние выстрелы, местами бойцы работают штыками, докалывая из милосердия зольдатиков, мы же их к нам не звали. Затем начинается зачистка остальных окрестностей, и постепенно на волю выводятся из захованок последние немчурбасы. Всех собирают в кучу, один из них капитан, то есть гауптман, он дрожит, не ожидал юберменш[317], что его войско какие-то унтерменши раскатали и грубо отымели, скашиваю глаза и понимаю, почему дрожит немец. Рядом стоит Йигитали и чистит пучком травы какой-то страшенный клинок. Такое ощущение, что у этого оружия папа был ятаганом[318], а маму звали катаной[319]. Ах да, еще у катаны и любовник был, которого серпом звали (а может, вовсе молотом).
У рыцарей был нож милосердия (мизерикордом по-моему обзывался), или как там его называли, ну такое перо, которым побежденного рыцаря (приколитесь во имя милосердия) закалывали как свинью.
Вот и Йигитали, оказывается, техническим гениям Прибылова заказал это уродливое до невозможности и страшное до обсикания оружие, которым чингисханозаменитель и проявлял «милосердие» по отношению к новоявленным господам советского народа. От вида данного мутанта в славном роду красавцев племени холодного оружия, немец потерял и контроль, и адекватность. С другой стороны фашиста стоит экс-скинхед и держит в руках вполне боеспособный МП-38/40 (где он взял его, а?).
– Ихь бин коммунист, ихь либе Тельман, – или еще что-то в данном ключе, хрюкнул немчура.
Всего собралось пять легкораненых и одиннадцать вообще ни разу не раненных немца, остальные оказались тяжело раненными, и потому к ним мы проявили «милосердие». Затем Йигитали легко, дистанционными взмахами своего (короче, я не знаю, как это назвать) оружия погнал пленных на базу. За ними потянулись и остальные. Причем наиболее непримиримым выглядел как раз секинхедик бывший, ну тот, что из будущего.
На базе меня встречают командиры комполка Ахундов, комполка Топорков, само собой Онищук, да и остальная братия, ну и, сверкая, как алмаз, всеми гранями и выпуклостями, товарищ начтыл, кстати, теперь командир роты тылового обеспечения ДОН-16 Машкова Мария. Меня встречают объятиями все, и даже Маша, само собой просят рассказать, и я рассказываю, что со мной было. Рядом стоят бойцы, пришедшие со мной, посмотрев на них, я вспоминаю, что с нами пришел Васек, младший Никифоров.
– Братцы, а где Еремей – Летучий Змей, где наш бывший истребитель, чудесным образом преобразившийся в бомбера-пикировщика? Тут мы в лесу его брательника нашли, он не ест да не пьет, все братка просит[320].
Один из бойцов рванул на аэродром, за новообращенным пикировщиком. С нападением немцев все летуны, техсостав и взвод охраны упорхнули туда. Еще минут десять, и навстречу нам летит Еремушка, вначале он, видимо, не видит Ваську и лезет обниматься ко мне.
– Старший лейтенант Никифоров, я тебе из лесу гостинец притаранил, посмотри, сзади бойца пограничника видишь?
– Васька-а-а-а-а, – и все, индийские сериалы завидуют, братцы в экстазе, остальные тоже, телепередача «Жди меня» не курит нервно в сторонке, а давно поперхнулась на фиг сигаретой.
– Ну что, браток, поговорим, – оборачиваюсь, а сзади Елисеев стоит.
– Ну давай, «кровавая гэбня», поговорим, – говорю, обнимая и прижимая его к себе.
Все расходятся, Маше делаю знак, иди, мол, ща приду, и поворачиваюсь к Елисееву:
– Ну, говори, о чем ты хотел со мной покалякать?
– Начнем с нападения немцев при отправке самолета, тебе это не показалось подозрительным, ведь все-таки была ночь, а противник по ночам в лесах не гуляет.
– Ты хочешь сказать, что это измена?
– Да, конечно, тем более нами выявлен агент Абвера, который и донес об отправке особо важных персон в тыл.
– И кто это?
– Красноармеец Онуфриев, на деле Ойген Нойвиль, причем эта сука была в ваших рядах с самого начала ДОН-16, просто у него не было канала связи. Так вот, с освобожденными из лагеря военнопленными, ну до твоего вояжа в ДОТ, прибыл сержант Востриченко, эта гнида тоже оказывается никакой не Востриченко, а унтер-офицер Абвера Евген Тютюник. И этого Абвер уже целенаправленно заслал к нам, внедрили в состав пленных. Они друг друга в лицо знали (правда, случайно), тут сволочи встретились, вот они и начали с того, что решили обезглавить ДОН, сперва погубив тебя, Старыгина, Шлюпке и т. д. Их связник, староста села Куличи Корниевич Петр, поздно довел информацию до хозяев, вот они и успели к взлету, то есть к шапочному разбору. Но взвод охраны положили, вчера еще прибыл красноармеец Софронов и рассказал о ночных событиях. Ну и само собой, все подумали, что выжил только Софронов, а остальные погибли или попали в плен.
В это время Онищук (который Петр) и его добры молодцы возвращались с разведки и случайно поймали сержанта Вострюченко, болтающегося в неположенном месте (да в неурочное время) с Корниевичем, ну и оба были схвачены и связаны, до выяснения обстоятельств (а обстоятельства выяснял уже я сам), тем более у меня уже были подозрения по данному типу. Да и о тайном шушуканье Вострюченко с Онуфриевым тоже имелась информация, звание лейтенанта госбезопасности так просто не дают кому попало. И вообще, о том, что в бою Онуфриев трусоват, зато очень любопытен в остальное время, мне и докладывали, я и сам знал. Вот и расколол логикой и опытом я этого ублюдка, как гнилой нацистский орех.
Кстати, Семенова и Геллера я проверил, все сходится, наши ребята. Ах да, это два диверсанта из НКГБ случайно вышли на нас, когда уходили со своего задания. Я запросил Центр, чтобы нам Семенова оставили хотя бы на месяц, ну чтобы он со своим Выкваном ребят немного поучил. Все-таки диверсанты очень высокого полета, центр разрешил остаться на две недели Семенову и полностью оставляет нам Выквана.
Понятно, ну и новости рассказал мне Елисеев, что же теперь делать мне, я же теперь главный, легко было, когда Старыгин тут был, теперь, получается, все решения на мне. Ну перейдем к нашим баранам (я о фашистах), немцы теперь отлично знают о месте лагеря, и, значит, мы прямо сейчас должны начать эвакуацию, правда, тут у нас имущества до чертовой бабушки, но придется. Вызываю комполков, начтыла и своего зама. Как вы думаете, кто это, да, это Онищук.
– Товарищи командиры, ситуация, не буду скрывать, тяжелая. Всех мы немцев выловили или не всех, нам неизвестно, и даже если выловлены все, нет гарантии, что о нашем местоположении не знают немецкие штабы. Поэтому предлагаю немедленную эвакуацию на запасную базу, кроме того, половину всех припасов сразу же перевозим на резервную базу № 2.
Ахундов, Топорков, Маша и Петро меня поддержали, и в ночи началась эвакуация, забегали бойцы, заездили машины и т. д. Лагерь наполнился шумом и гамом, самолеты решили перегонять утром, куда щас полетят летчики и как ночью приземлятся? Но остальное вывозим дочиста, первым рейсом на запасную базу ушли раненые и врачи с медсестрами. По мере наполнения грузовиков колоннами по 10 машин, они также уходили, кто на запасную базу, кто на резервную базу № 2, под охраной мотоциклов и ганомагов. Даже танки были загромождены грузами, и тоже ушли вперед, кроме бэтэшек Нечипоренко, на них и не грузили ничего. БТ останутся как арьергард, прикрывать тыл, мало ли что может произойти. Рокоча моторами, грузовики уходят и уже разгруженные, выдавая менее натруженный рокот, возвращаются за новым грузом. Маша в запарке, я устал, глаза слипаются, и я сидя засыпаю.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
