– Роуз! – закричала я, распахнув дверь нашего дома.
Антикварные часы продолжали тикать. Огромное распятие висело на стене. На полке стояли древние книги отца. После всего, что произошло, эти вещи должны были как-то измениться. Но все осталось таким же, как раньше.
– Эй! – крикнул Дерек, когда ответа не последовало.
Слова все еще отказывались мне повиноваться, но, продолжая держать Дерека за руку, я отвела его на кухню и к двери, ведущей в подвал. Несколько долгих мгновений мы стояли наверху деревянной лестницы, по которой спускалось так много одержимых людей, наде-явшихся избавиться от демонов. Мы смотрели в темноту, где я в последний раз видела свою сестру. Здесь же валялась моя разорванная футболка. И еще полотенце с растаявшим разноцветным мороженым. Но Роуз исчезла.
Должно быть, полицию вызвал мужчина, открывший мне дверь амбара, – очень скоро мы услышали звук приближающихся сирен. Мы услышали, как хлопают двери, потом шаги. Приехало никак не меньше полудюжины полицейских, возможно, даже больше. Многих я узнавала – я видела их в коридорах участка, куда меня привезли прошлой зимой из церкви. Последним появился детектив Раммель, который уже успел уйти домой. К этому времени мы с Дереком сидели на ступеньках крыльца снаружи. Желтая лента окружала фундамент на противоположной стороне улицы. Другие полицейские оцепили такой же лентой наш двор, прикрепляя ее к березам и кедрам. Я была все еще в куртке Дерека и отчаянно дрожала – мое тело никак не могло согреться.
Как и в первый день в больнице, Раммель взял мою руку в свою.
– Расскажи, что тут случилось, Сильви, – мягко попросил он.
Наконец ко мне вернулись слова, и я начала рассказывать о том, что мне удалось узнать и как это произошло. Я говорила довольно долго, мне пришлось поведать о встречах с отцом Коффи, Сэмом Хикином, моим дядей и, конечно, с Эмили Санино. Еще более длинной получилась история про Абигейл и моих родителей и о том, что я узнала о своем отце. Но в конце концов я замолчала, детектив посмотрел на меня своими яркими голубыми глазами и задал вопрос, который мучил меня с того самого момента, как мы с Дереком вернулись домой.
– Где твоя сестра?
Сиэтл. Монреаль. Мадрид.
Иногда я сижу на кровати в доме Кева и Бев, вращаю глобус и представляю, что мне известен ответ. Я пытаюсь представить ее жизнь в одном из этих мест, увидеть Роуз счастливой и очень надеюсь, что так оно и есть. Но наверняка мне известно только то, что знает полиция: на следующий день ее пикап нашли на парковке в Пайкс-вилле, штат Мэриленд. Роуз забрала с собой все деньги, остававшиеся в доме, в том числе и монетки, которые лежали в коробке от старого дверного звонка, которые она туда засовывала в далеком детстве, еще не зная, что оторвет ее от стены, чтобы забрать все до последнего цента и уехать из дома навсегда.
В последнее время Хоуи навещает меня довольно часто. Почти всегда он полон новостей, ведь он подал прошение в суд с просьбой сделать его моим официальным опекуном. Его план – наш план, теперь я могу так с уверенностью утверждать, по мере того как мы проводим все больше и больше времени вместе – состоит в том, что я буду жить с ним в новой квартире, которую он снимает в Филадельфии. Квартира расположена на тихой улице, рядом с хорошей школой, в ней есть вторая спальня, и Хоуи говорит, что я смогу отделать ее, как захочу, на те годы, что мне предстоит провести в ней до отъезда в колледж. Кинотеатр снова начал свою работу, и, хотя пока его резервируют для выступлений лишь второсортные группы, Хоуи уверяет, что это знак будущих перемен. Когда я рассказала об этом Кеву и Бев, а также социальному работнику, регулярно проверяющему, все ли у меня в порядке, они сказали одно и то же: хороший дом и успешный бизнес наверняка помогут дяде стать моим опекуном.
Хоуи продал свой мотоцикл и купил такой же джип, как у Дерека. Когда он меня навещает, мы катаемся и обычно проезжаем мимо нашего старого дома, чтобы посмотреть на плакат ПРОДАЕТСЯ. Я не читаю газеты, но дядя рассказал мне, что Сэм Хикин напечатал статью в «Дандалк игл», в которой рассказал, что появился новый застройщик, планирующий скупить всю недвижимость на этой улице, достроить дома на старых фундаментах, а потом их продать. И хотя пока ничего там не меняется, я могу представить, что там будет, ведь я много лет об этом мечтала.
Сегодня, когда дядя приехал за мной, погода оказалась настолько теплой, что мы опустили крышу джипа. Он спросил, хочу ли я проехать нашим обычным маршрутом мимо дома, но я сказала, что у меня сегодня есть важное дело. Я не стала собирать волосы в хвост, и, пока мы ехали, они развевались на ветру, как у Роуз или Абигейл. Моя рука скользила по ветру, и я старалась парить вне своего тела, как меня научила Абигейл прошлым летом во время наших поездок за мороженым и к пруду.
Когда мы подъехали к школе, занятия уже почти закончились. Я решила до конца учебного года заниматься с преподавателем дома и не появлялась здесь несколько месяцев. Это был последний день перед летними каникулами, и когда я проходила мимо места для курения под карнизом, где стояла старая мебель, и вошла в школу, воздух гудел от возбуждения. Я прошла по коридорам и оказалась перед кабинетом без окон, где работал Бошофф. Он снимал со стен старые плакаты «Скажи нет!» и сворачивал один за другим в рулоны. Я некоторое время стояла в дверном проеме и наблюдала за ним – он заметил меня только через несколько секунд.
– Сильви, – с улыбкой сказал он. – Какой приятный сюрприз. Пожалуйста, заходи и присаживайся.
Я вошла, но садиться не стала.
– Я ненадолго. Меня ждет дядя.
Бошофф положил плакаты, и мы посмотрели на стены с кусочками клейкой ленты.
– Каждый июнь, – сказал он, – ремонтная бригада говорит мне и другим преподавателям, что мы должны полностью очистить наши кабинеты, чтобы они могли их покрасить. Это происходит каждый год, но стены не красили ни разу.
Мы оба рассмеялись, и тут я с поклоном протянула ему принесенный пакет.
– Сильви, тебе не нужно дарить мне подарки.
– Но я очень хочу, – сказала я.
Бошофф постарался аккуратно снять оберточную бумагу, но у него не получилось, и он просто ее разорвал. Внутри он обнаружил поваренную книгу – но не купленную. При помощи клейкой ленты, позаимствованной у Кева, я сделала ее сама, склеив образцы обоев и два куска картона обложки так, чтобы внутри оказалась дюжина с лишним пустых страниц. Книга получилась совсем как настоящая. И если мне не удалось выбрать образец обоев, который полностью соответствовал бы моей личности, я нашла то, что идеально подходило для книги Бошоффа. «Сохраняйте спокойствие» – так назывался образец. На темно-синем фоне ночного неба были разбросаны желтые звезды. Такая обложка должна успокоить любого человека, страдающего от бессон-ницы.
Я смотрела, как Бошофф открывает книгу и видит, что я заполнила ее страницы рецептами. Суп с говядиной и ячменем. Пикката из свинины. Торт «Леди Балтимор». Эти и другие блюда готовила моя мама, когда я была маленькой. Перед тем как покинуть наш дом, я нашла рецепты на отдельных карточках, которые лежали в ящике кухонного стола. Я решила, что мою маму должны вспоминать не только в связи с диковинными артефактами, выставленными в музее в Марфе, штат Техас. Я хотела, чтобы некоторые – даже если нас будет всего двое – помнили ее в первую очередь как маму, потому что это была более важная роль, пока она жила в нашем мире. Вот почему я заполнила последние страницы понравившимися мне отрывками из книг, которые мама давала мне читать.
