Мэри молчала, пока с помощью молодых женщин спускалась по лестнице. Она морщилась всякий раз, когда ее левая нога касалась ступеньки, и не раскрыла рта до тех пор, пока не уселась в машину. Как только дверца захлопнулась и Сэнди помогла ей застегнуть ремень безопасности, Мэри обратилась к Оливии через опущенное боковое стекло:
– Проследи, чтобы с Алеком ничего не случилось.
Оливия кивнула. Она как раз над этим думала.
Домой она вернулась незадолго до полудня и сразу прошла в кабинет, чтобы позвонить Алеку. Он долго не снимал трубку, и Оливия уже начала придумывать сообщение для автоответчика, когда Алек наконец ответил.
– Алек, – сказала она, – мне очень жаль.
Он долго молчал, а когда заговорил, то его голос прозвучал очень устало:
– Мне трудно сейчас разговаривать, Оливия.
Она закрыла глаза.
– Я только хочу, чтобы ты помнил, что я думаю о тебе.
Оливия повесила трубку и отправилась на кухню. Ей необходимо было поесть, потому что через час начиналось ее дежурство и перекусить ей не удастся до самого вечера. Но при мысли о еде ее едва не вырвало. Оливия налила чашку чая и как раз несла ее в гостиную, когда у крыльца остановилась машина Пола. Она поставила чашку на столик у дивана и пошла открыть ему дверь.
Пол стоял на крыльце, бледный, с видом побитой собаки.
– Можно войти? – спросил он.
Оливия молча посторонилась. Пол с тяжелым вздохом опустился в плетеное кресло, Сильвия тут же вскочила к нему на колени, свернулась клубочком и громко замурлыкала. Оливия устроилась на диване в другом конце комнаты и поднесла чашку к губам. Она чувствовала странное спокойствие, немного напоминающее наркоз.
Пол слабо улыбнулся:
– Что ж, мне раскрыли на все глаза, верно?
– Думаю, мы все многое поняли.
– Я собрал остальные витражи и завез их в мастерскую к Нестору по пути сюда. Я дал ему понять, что он может отдать их кому захочет от моего имени. – Пол покачал головой. – Том Нестор… Я бы ни за что не догадался… Я бы никогда…
– Святая Анна… – негромко сказала Оливия.
Пол застонал:
– Я уничтожил все пленки с записями ее интервью, я расколотил их молотком.
– Как театрально, Пол.
На его лице появилось обиженное выражение, но Оливия и не подумала извиняться.
– Я сжег все ее фотографии, хотя должен признаться, что это было нелегко.
– И ни одной не оставил себе?
– Ни единого снимка. От нее ничего не осталось.
– Хорошо, – констатировала Оливия. – Тебе было необходимо покончить с этим, чтобы ты мог жить дальше.
Пол внимательно посмотрел на нее:
– Все было так отвратительно. Я говорю о том, что произошло между нами. Я ужасно себя вел.
Оливия промолчала. Она была с ним совершенно согласна.
– Ты еще не передумала иметь со мной дело? – Пол вопросительно посмотрел на нее. – Ты все еще хочешь быть частью моей жизни?
Оливия медленно покачала головой, словно прислушиваясь к своим ощущениям, и Пол тут же уставился в пол.
– Может быть, ты так реагируешь на то, что случилось утром? – предположил он.
Оливия поставила чашку на столик и подалась к нему.
– Я реагирую на все то, что происходило в течение последнего года, и на то, что случилось в твоем прошлом, о котором я не имела понятия. Я реагирую на то, что ты не сумел сохранить уважение к нашему браку и к браку Анни и Алека. Даже если бы я могла простить тебя за все это, я бы никогда не смогла снова поверить тебе. Ты лгал мне все те годы, что мы были вместе.
– Неправда, Лив. Я говорил тебе, что у меня задолго до встречи с тобой были серьезные отношения. И ты сама тогда сказала: «Давай оставим прошлое позади». Помнишь? Я бы рассказал тебе об Анни, если бы ты захотела выслушать.
– Ты никогда не упоминал о том, что провел лето на косе.
– Я пытался вести себя так, словно этих месяцев никогда не было.
– Тебе следовало бы сказать мне, что Анни живет здесь, до того, как я согласилась перейти в местную больницу.
– Я пытался тебя отговорить, – напомнил Пол.
– Если бы ты на самом деле хотел меня переубедить, тебе нужно было только сказать, что здесь живет твоя бывшая любовница. Но ты намеренно скрыл это от меня.
– Я был не прав, Лив. Я во многом ошибся. Прости. – Пол посмотрел на свои руки, на обручальное кольцо на пальце. – Ты все еще хочешь пообедать со мной?
Вопрос показался ей таким нелепым, что Оливия рассмеялась:
– Нет, я не хочу идти с тобой обедать.
Пол спустил Сильвию на ковер, встал.
– Ладно. – Он словно не знал, что ему делать дальше. – Можно мне воспользоваться ванной перед уходом?
– Конечно.
Он вышел из комнаты, и только через минуту Оливия сообразила, что по дороге в ванную Пол обязательно пройдет мимо детской. Она застыла на диване, прислушиваясь к его шагам и пытаясь вспомнить, закрыла туда дверь или нет. Оливия медленно поднялась, прошла через холл и остановилась в дверях детской.
Пол стоял рядом с колыбелью, опустив руки на бортик. Он обернулся к ней, уставился на ее живот.
– Ты не…?
– Да.
– Ребенок мой?
– Разумеется, – ответила Оливия. – Это случилось в тот вечер в апреле. Когда ты представлял на моем месте Анни.
– О господи! – Пол отвернулся от нее, склонился над колыбелью.
Оливии не хотелось видеть, как он будет мучиться раскаянием, поэтому она вышла на веранду и села в кресло. Она намеренно предпочла его диванчику, чтобы Пол не мог сесть рядом с ней, когда выйдет. Она смотрела на серфингиста, скользившего по заливу. Он был белокурым, загорелым. С такого расстояния Оливия не могла определить его возраст, но он был хорош собой. Возможно, так же хорош, как Алек.
Прошло немного времени, и Пол вышел к ней на веранду. Он развернул одно из кресел, чтобы сидеть напротив Оливии, и оказался слишком близко к ней.
– Ты беременна около пяти месяцев?
– Двадцать одну неделю.
– Как ты себя чувствуешь? Все ли в порядке?
– У меня все замечательно. Я здорова, ребенок здоров. У меня будет мальчик.
– Мальчик… – Пол улыбнулся, и Оливия пожалела, что сказала ему об этом. Радость, озарившая лицо Пола, вызвала у нее приступ раздражения.
– Тебе следовало сказать мне об этом, – укорил ее Пол. – Все бы сложилось совершенно иначе. Это известие вернуло бы меня к реальности.
– Я хотела, чтобы ты вернулся потому, что тебе нужна я, а не потому, что я ношу твоего ребенка.
