— Так? И как она тебя попутала? Тоже во втором эшелоне?
— Именно так, товарищ полковник. Во втором. В бою ж это нельзя…
— А во втором эшелоне можно?
— Так вышло, — пожал плечами боец. — Оно б, может, и обошлось. Но товарищу лейтенанту, нашему командиру роты, она пожаловалась.
— Пожаловалась? И сколько тебе трибунал определил?
— Один месяц.
— Мало! Мало тебе, сукин кот, дали! Я бы тебе, на месте трибунала, все три месяца впаял! Детина вроде здоровый, а баба на него — пожаловалась! Эх ты!.. И с немцем так же робко воевать будешь?
— Никак нет. Немца я — штыком и прикладом!
— Ты сперва доберись до него. Стрелять-то умеешь? А ну-ка, дай посмотреть твою винтовку.
Командир полка взял винтовку Котова, открыл затвор, посмотрел в патронник, понюхал, пощупал пальцем канал ствола.
— Ну, Котов, судя по винтовке и по смазке, ты — боец неплохой. И немца будешь бить решительно. А вот с бабой, когда смоешь свой первоначальный позор кровью или храбростью в бою, будь поласковее. Тогда она никакому ротному на тебя не пожалуется. Ты-то у нее, дурень такой, небось еще и кусок сала спер?
— Да не было у нее уже сала, товарищ полковник, — простодушно признался Котов. — Немцы там до нас все подчистили.
— Ну да. А вы хотели еще и по сусекам поскрести. Так? В деревнях живут наши семьи. Наши матери, сестры, дочери. Надо это понимать. — И полковник обвел взглядом весь строй. — Им там еще труднее, чем нам!
После построения полковник Колчин уехал. А рота приступила к выдаче оружия.
Когда с саней сняли длинные ящики и откинули крышки, Нелюбин заметался. В ящиках не оказалось обещанных первому взводу автоматов.
— Автоматы — только командирам взводов, — распорядился старший лейтенант Солодовников.
Но, прежде чем раздавать винтовки, ротный обошел строй и спросил:
— Кто из вас умеет обращаться с противотанковым ружьем?
Вышли несколько человек. В том числе и Полевкин.
Всех, кого вывел Воронцов, зачислили в третий взвод. Командирами отделений с присвоением сержантских званий Нелюбин назначил Григорьева и Демьяна Петрова. Куприкова и Золотарева оставил при себе для связи. Танкистам учли их храбрость и находчивость при прорыве из окружения, спасении и возвращении в строй боевой машины: трибунал назначил экипажу самую легкую меру наказания — один месяц в ОШР[31]. С ними привезли и механиков. Спустя несколько дней взвод пополнили еще тридцатью пятью окруженцами. Еще через два дня к землянкам, которые успели оборудовать окруженцы, подошли два взвода. Одеты они были неважно. В латаные-перелатаные ватники и шинели, судя по всему, последнего срока. Изношенные до последней степени шапки, побывавшие, как шинели и ватники, в дезинфекционной камере, обработанные от паразитов и кое-как отстиранные от присохшей крови. Целые тюки такой одежды, связанные проволокой, Воронцов однажды видел в тылу возле вошебойки. На кусках рельс стоял огромный чугунный котел. Между рельс все время поддерживался огонь. Пожилая женщина в шинели вытаскивала из углей раскаленные кирпичи, ловко подхватывала их на вилы со сломанным рогом и бросала в котел. Вода вспенивалась красной пеной, фырчала, и по снегу во все стороны разлетались розовые брызги. Этими же вилами женщина вылавливала гимнастерки и брюки, а потом закидывала новую партию. От котла исходил жуткий трупный дух.
Переменный состав отдельной штрафной роты, по всей вероятности, и был обмундирован из того чугунного котла. Обуты бойцы были все как один в ботинки и обмотки черного цвета, которые хорошо выделялись на снегу. Взводы пришли уже с оружием — старенькими, тоже побывавшими в боях винтовками. На каждый взвод — ручной пулемет Дегтярева.
Вместе со взводами прибыли лейтенанты: командир четвертого взвода, заместитель командира роты, замполиты взводов и четверо младших лейтенантов — заместители командиров взводов по строевой части. Таким образом и переменный состав ОШР, и постоянный вскоре были сформированы[32].
Глава тридцать пятая
Зайцева Гора, обозначенная на штабных картах как высота 269,8, представляла собой гряду довольно высоких холмов, с пологими скатами, несколько квадратных километров лесов, дорог, лугов и болот, плотно опоясанных траншеями, ходами сообщения. Скаты холмов, склоны горок и долины, овраги и балки были изрыты артиллерийскими и танковыми окопами, блиндажами и воронками авиационных бомб. На местности противостояния, занятой войсками обеих армий, в одинаковой степени поработали и «катюши», и шестиствольные минометы, которые бойцы прозвали «ишаками», и штурмовики Ил-2, и пикировщики Ю-87. К этому времени русские и немцы почти год стояли здесь. Одни мокли и гнили в болотах, ожидая в своем неглубоком окопчике в любую минуту пули или минометного налета с той стороны. Другие, устроившись в более выгодных условиях, сидели в своих блиндажах и полнопрофильных ячейках и ожидали того же с другой стороны. С некоторых пор немцы, до этого времени уверенные в неприступности высот, вдруг поняли, что, имея перед собой такого противника, как русские, невозможно быть уверенным ни в чем. Вскоре эти опасения подтвердились самыми невероятными событиями.
В самом начале октября одна из ключевых высот была сотрясена гигантским взрывом. Оказалось, что русские использовали древний способ: подвели подкоп, на глубине около пятнадцати метров заложили двадцать пять тонн взрывчатки. Взрыватель сработал утром 4 октября 1942 года. Сила взрыва была такова, что от детонации сработали все минные поля в радиусе тысячи метров, усилив, таким образом, взрывную волну. Взрыв разметал немецкий батальон, орудия прямой наводки, минометную батарею. Мощные стены бетонного дота, который не могли взять даже тяжелые орудия, разлетелись, как скорлупа ореха. Дот был построен еще в первые месяцы войны русскими, создававшими здесь, на Варшавском шоссе, систему обороны, хорошо понимая, что, если противник прорвется к Москве, то пойдет он прежде всего вдоль магистралей запад — восток. Что вскоре и произошло. Но год назад по этим же магистралям вермахт откатился на запад. В том числе и по Варшавскому шоссе. Зимой немцы оставили Малоярославец, Медынь, Мосальск, Киров. Весной — Юхнов. Вскоре положение на центральном участке фронта стабилизировалось. Лето прошло в непрерывных боях левее Варшавского шоссе, под Сухиничами, и правее, подо Ржевом и Сычевкой. Сухиничи и Киров немцам отбить не удалось. Но не отдали они и Вязьмы и Ржева. Катастрофа под Сталинградом заставила войска группы армий «Центр» сгруппировать все силы для того, чтобы не допустить подобного и здесь. Тем более что и развитие событий, и разведка, действовавшая и в ближнем тылу русских войск, и в глубоком, подтверждали: русские постоянно ведут перегруппировку и к чему-то готовятся.
