На лице Чамберса отразилось удивление.
– Я думал, ее используют в качестве орудия убеждения, – сказал он и взял со стола зазвонивший сотовый телефон, – но теперь вижу, что они не так умны, как себя считают. Говорит Том Чамберс, – произнес он в трубку.
Майк уже хотел отвернуться, но тут Чамберс вскинул голову, и его глаза возбужденно сверкнули.
– Отлично, – промолвил он, глядя на Майка. – Понял. Спасибо, что сообщили. Держите меня в курсе. – Он дал отбой и пояснил: – Антонио действительно сидел в леблонском участке. Его выпустили несколько минут назад.
Майк испытал невероятное возбуждение.
– Где он сейчас? Мы можем с ним поговорить?
– Пока нет. Он едет в приют либо в кафе в Санта-Терезе и в течение ближайших тридцати минут получит сообщение, которое мы оставим для него. Если Мишель не поставили в известность о похищении Кавана, то, вероятно, Антонио тоже об этом не знает, а следовательно, даже не догадывается о том, с каким нетерпением мы ждем от него вестей. Но он обязательно узнает; может быть, он в эту минуту едет сюда. Нам остается только ждать, и это вовсе не так уж плохо, потому что мне нужно кое-что с вами обсудить, и чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Вы что-нибудь ели сегодня?
Майк покачал головой.
– Вот и славно, – сказал Чамберс и, взяв сотовый телефон, заказал две порции незнакомого блюда.
– Что это? – спросил Майк, когда Чамберс дал отбой.
– Национальное блюдо, – повторил тот. – По традиции в субботу все это едят, и я не являюсь исключением. Это черная фасоль, в которую добавляют тушеную говядину и одному Господу ведомо что еще. Но нам нужна свежая голова, поэтому от вина придется отказаться. – Едва он договорил, телефон зазвонил вновь. – Том Чамберс! – рявкнул он в микрофон. – Да, Марсело звонил мне. Нет, пока ничего не слышно. Спасибо. – Он выключил аппарат. – Звонил один из людей Марсело, хотел убедиться в том, что мы знаем, что Антонио освободили, – объяснил Чамберс. – Так на чем мы остановились?
– Вы хотели что-то обсудить со мной, – напомнил Майк.
От былого оживления Чамберса не осталось и следа. Он сузившимися глазами задумчиво смотрел на Майка.
– Совершенно верно, – сказал он. – Надеюсь, что вы с этим справитесь.
Уловив нотку предостережения, прозвучавшую в его голосе, Майк почувствовал, как у него сжалось сердце.
– Вам что-то известно о Каване…
– Нет, – перебил Чамберс. – Если бы я что-то знал, уже рассказал бы вам. Однако давайте смотреть на вещи реально – остается меньше пяти часов до назначенного срока, а мы до сих пор ничего не сделали. Но допустим, что сделаем, – с нажимом произнес он, заметив, что Майк хочет что-то сказать. – Предположим, что Антонио доставит нам записи, но нельзя исключать, что Пастиллиано попытается провести нас и забрать улики, оставив у себя Кавана.
Майк устремил на него жесткий взгляд:
– К чему вы клоните?
– Я хочу сказать, – ответил Чамберс, – что отдавать записи, не убедившись заранее в том, что Каван жив, бессмысленно.
Сердце Майка болезненно сжалось, лицо окаменело. Весь день его мучила мысль о том, что Каван погиб, и от того, что ее произнесли вслух, ему не стало легче.
– И как же вы предлагаете убедиться в этом? – осведомился он.
– Люди Пастиллиано должны позвонить нам, чтобы условиться о встрече, – ответил Чамберс. – И тогда мы потребуем доказательств.
Майк на секунду задумался, потом спросил:
– Не знаю, как они докажут, что Каван жив, но предположим, это им удастся. Что тогда?
– Мы потребуем передать его нам одновременно с передачей записей, – объяснил Чамберс. – Главное затруднение состоит в том, что они могут заодно убить и нас.
Майк нахмурился, чувствуя, как в жилах стынет кровь. Внезапно зазвонил телефон. Он поднял трубку, посмотрел на Чамберса и сказал:
– Слушаю.
– Майк, это Крис Раскин, – раздался голос. – Ты получил мое сообщение?
– Извини, Крис, у меня очень сложная ситуация, я не могу с тобой говорить, – ответил Майк, с трудом подавляя разочарование.
– Что бы у тебя ни приключилось, – сказал Раскин, – возвращайся как можно быстрее. Что-то странное происходит с австралийским проектом…
– Займись сам, – перебил его Майк. – Я не могу отсюда уехать.
Раскин заспорил, но тут зазвонил второй телефон, и Майк дал отбой.
– Да, он здесь, – говорил тем временем Чамберс. – Да. Даю. – Он прикрыл микрофон рукой и сказал: – Теперь ваша очередь. Не забывайте, нам нужны доказательства. – Он передал аппарат Майку.
– Мистер Маккан?
У Майка замерло сердце. Это был тот же мягкий голос, что и прежде.
– Да, – ответил он.
– Вы уже имеете документы? – спросил голос.
– Да, – солгал Майк. – Во всяком случае, мы знаем, где они находятся.
– Это хорошо. Я позвоню вам в шесть часов и дам инструкции, куда их привезти.
– Нет! Не вешайте трубку! – крикнул Майк. – Я хочу убедиться, что мой брат жив, иначе вам не видать бумаг!
В трубке воцарилась секундная тишина, потом голос произнес:
– Вы готовы рискнуть, мистер Маккан?
– Если мой брат мертв, я ничем не рискую, – ответил Майк.
– Ваш брат жив, поверьте мне на слово.
– Этого мало, – возразил Майк. – Мне нужны доказательства.
– Хотите, я позову его к телефону?
– А где гарантии, что вы не убьете его сразу после разговора? Я хочу видеть брата.
Чамберс в упор смотрел на Майка.
– Вы увидите его, когда привезете бумаги, мистер Маккан, – сказал голос, и в трубке зазвучали короткие гудки.
– Черт побери! – пробормотал Майк, швыряя трубку на аппарат.
– Вы отлично справились, – сказал ему Чамберс.
– Не городите чепуху! – гневно воскликнул Майк. – Я мог поговорить с Каваном! Они сами предложили, но я все испортил, заявив, что хочу его видеть. Господи, – процедил он, отворачиваясь, – какого дурака я свалял!
– Если они предложили позвать Кавана к телефону, значит, он жив, – заметил Чамберс.
Несколько секунд Майк стоял опустив голову, потом кивнул.
– Допустим, – согласился он. – Но давайте подумаем вот о чем. Я сказал им, что документы у нас, а это чистая ложь; еще я дал им понять, что мы не настолько глупы, чтобы поверить, будто бы они сразу отдадут Кавана в обмен на бумаги. Должно быть, они рассчитывали на нашу наивность, и я встревожил их, заставив тщательнее продумать свои шаги.
