Книга Даниэль Штайн, переводчик - Людмила Улицкая

Ефим Довитас — Валентине Фердинандовне

Дорогая Валентина Фердинандовна! Мы получили Ваше письмо, и Тереза просила меня ответить. Вопрос, который мы не станем обсуждать, — о назначении Ицхака. Это решается не в здешней инстанции. От нас требуется только внимание и умение слышать внутренний голос, который приходит в наши сердца свыше. Различение духов — особый дар, и Тереза обладает им в большой мере, это несомненно. О моих слабых способностях и не упоминаю.

Огорчила меня та часть письма, где Вы пишете столь легкомысленно о плюрализме, который все более овладевает церковью. То, что вам представляется современным и важным, и что вы называете взаимопониманием, вещь абсолютно невозможная. Не сомневаюсь, что это связано с противоестественностью Вашего положения: я имею в виду Ваше одновременное пребывание в лоне православия и долголетнее сотрудничество с католиками. Это скорее какое-то недоразумение, с трудом представляю себе епископа, который мог бы дать благословение на работу православного человека практически внутри доминиканского ордена.

Мой личный путь шёл через Восток. В юные годы я был обольщён буддизмом, и буддийская свобода казалась мне высшим достижением. Я много практиковал и прошёл довольно далеко по этому пути — остановила меня пустота. В буддизме нет Бога, и Бог оказался для меня важнее свободы. Я не хотел быть свободным от Бога, я затосковал по личному Богу, и он мне открылся в Православии. Славный и самый плодотворный путь — ортодоксальный. Я не хочу облегчённого христианства. Те, о ком Вы говорите, — все сонмы реформаторов, «облегченцев», искателей не Бога, а удобной дороги к Богу. Но по удобной дороге никуда не придёшь. Мне смешны попытки создания двуязычных Евангелий, в особенности попытка перевода службы с церковно-славянского на русский. Зачем? Чтобы не делать усилия и не учить дивный, пусть и несколько искусственный, но торжественный и специально для этой цели вылепленный язык? Этот язык осуществляет и связь с преданием, которое реализуется на той глубине, куда современный русский язык не спускается!

Мы плохо знаем каноны, а именно через них раскрывается вся глубина Православия.

Вы говорите о восхитившем вас многообразии! Валентина Фердинандовна! Неужели Вы не понимаете, что берут роскошную, богатейшую ткань, вырезают из неё малый лоскуток и говорят: вот, этого совершенно достаточно! По этой причине у меня произошёл полный разрыв с отцом Даниэлем Штайном. Его поиск «узкого», минимального христианства — путь пагубный. В том лоскутке, который он себе определил как «необходимое и достаточное», содержится одна тысячная, одна миллионная часть христианства. Я не стал Вас удерживать, когда вы решили ехать к нему на мессу. Я думал, Вы сами увидите этот разбой, это убожество! А Вы привезли мне в дом бумажку с несколькими усечёнными текстами, которые он считает литургией! Я никогда не видел этого текста, и в руки бы не взял. Наш разрыв с ним произошёл в ту пору, когда он ещё не дошёл до этого «минимализма», или «популизма» или — как хотите назовите! — теперь я исследовал этот текст. Даниэль не имеет никакого права называться священником, только по недосмотру церковных властей может происходить такое безобразие.

Лично я испытываю к нему благодарность: он сыграл большую роль в жизни нашей семьи, помог осуществиться нашему браку с Терезой (и также благодаря Вам, и благодарственную молитву за Вас я всегда буду возносить!), и чудо рождения нашего Сына свершилось с его благословения. Но взгляды Даниэля представляются мне совершенно неприемлемыми.

Сын Божий пришёл в мир через плоть. На иврите благовестие «бесора» и мясо, плоть «басар» — родственные слова. Это и есть самая большая весть — Бог в нашей плоти. Истинно так. В плоти моего сына Ицхака. Этот мальчик соединил нас с Богом особым образом — моя плоть восприняла Божественную природу через него. Я сделал сыну обрезание не для того, чтобы он был иудеем, а для того, чтобы он стал Мессией.

Бой идёт в небе и на земле, и бой все яростней, и надо стоять на том месте, на котором тебя поставили, а не искать удобства и комфорта. Только таким путём можно вернуться к истокам церкви, к её подвижникам, к её сердцевине.

Конечно, с реформаторами легче говорить, они готовы принять что угодно — аборты, однополую любовь, даже женское священство, и выбросить готовы что угодно — даже Святую Троицу!

Дорогая Валентина Фердинандовна! Наши расхождения столь велики, что общение не представляется мне возможным. Как муж, отвечающий перед Господом за свою жену, я запретил Терезе всякое с Вами общение и, надеюсь, от меня не потребуется никаких дополнительных объяснений по этому поводу.

Искренне Ваш, иерей Ефим Довитас.