И Чируэлл, родная его кровь, тоже повзрослела за время своего плена. На ней такой же кожаный костюм, как на дяде, на поясе комплект инструментов и меч. В шлеме, с защитными очками на лбу, ее и узнать-то трудно.
Остальные тоже приготовились к вылазке. Балкус, довольно хорошо знакомый Стенвольду, был скорее солдатом-наемником, чем агентом разведки, но Скуто он почитал и к своим обязанностям относился серьезно. Ракка всегда помнил о том, что правой руки его лишило имперское правосудие. Сперра помимо арбалета прихватила и санитарную сумку. Позади в разномастных доспехах стояли жуканы, мушиды, муравины и один полукровка — все, что осталось от городской армии Скуто. Самопал в руках одного жукана был заряжен шрапнелью, его соплеменник разжился почти полными доспехами и боевым топором городского стражника. Военными навыками они владели ничуть не хуже любого солдата-осоида.
— Кажись, все готово, шеф, — сказал Скуто.
Вся дальнейшая судьба Коллегиума зависела от их сегодняшнего успеха.
— Вперед! — скомандовал Стенвольд.
Вблизи от полотна железной дороги стал слышен грохот машин, неустанно сокращающих прогал между двумя участками, коллегиумским и геллеронским. Похоже, им осталось совсем немного: «Гордость» могла отправиться в путь уже через пару дней.
Первый рейс локомотива стал бы поистине революционным событием, чреватым всеми благами и пороками технического прогресса — но он не состоится, если отряд Стенвольда сумеет ему помешать. К этому решению Стенвольда привела непогрешимая логика.
«Гордость» стояла на запасном пути под навесом, защищавшем ее от осадков. Локомотив чуть меньших размеров мог бы поместиться в депо, но чистить и обслуживать «Гордость» было допустимо лишь на открытом пространстве. Громадная, с серебряным орнаментом, она походила на грандиозную пушку. Двигателя новейшей модели под названием «молния» Стенвольд ни разу не видел и ничего об его устройстве не знал; взорвать его должен был чуть более сведущий Скуто. Вся машина, двадцати футов в длину, была оплетена трубами, на крыше поблескивал пятифутовый громоотвод. Кабина машиниста помещалась позади двигателя, и Стенвольд даже не представлял себе, какими приборами она снабжена.
Никакой охраны не было видно, но на машинном дворе, то есть в широченной ямине двадцатифутовой глубины, забитой кучами шлака, времянками и разными механизмами, вполне могло укрыться с дюжину часовых.
Стенвольд знал, что без его команды никто не двинется с места, но после этой команды он ничего уже не сможет остановить или изменить. Операция станет подобна летательной машине в руках неопытного пилота, и не его, Стенвольда, воля будет определять, упадет она или удержится в воздухе.
Он просто не мог себя заставить произнести эти решающие слова, а миг спустя Сперра предупредила:
39
Отряд рассредоточился, целя из арбалетов в небо.
— Спокойно! — крикнула Чи. — Это Ахей.
Стенвольд даже при свете месяца и станционных огней с большим трудом разглядел молодого нома, вслед за которым снижались другие. На миг он испугался, не измена ли это, но страх тут же сменился надеждой.
Шестерых номов-лучников сопровождала пара мушидов в таких же, как у них, мантиях с капюшонами. Были также мантиды — мужчина и женщина Тизамонова калибра, в доспехах, — стрекозидка с большим луком, цикадон с длинными кинжалами в обоих руках. Серая с пятнами одежда делала их почти невидимыми в лунном свете.
— Молот и клещи! — Часть бремени свалилась с плеч Стенвольда. — Стало быть, вашим Провидцам все же открылся свет — или, так сказать, тьма?
Чи, отпихнув его, обняла Ахея и виновато оглянулась на дядю.
— Эти люди уже ждали меня, когда я прилетел, — с некоторым трепетом сообщил Ахей, держа Чи за талию. — Я назначен их командиром… но свою позицию по отношению к Империи Торн пока не определил.
— А эти кто же? Арканум? — брякнул, не удержавшись, Стенвольд.
Ахей оглянулся на свое воинство.
— На этот счет мне ничего не было сказано, мастер. Кто-то из Провидцев, как видно, принял собственное решение и обратился к своим агентам. Да, это Арканум, который один раз в виде исключения примет участие в твоей операции.
— Так чего делать-то? — осведомился Скуто.
— В этом месте мы уже проводили разведку, — сказал Ахей. — Раньше оно всегда охранялось, а теперь стражу сняли.
— Ну, сняли, и хорошо, — вставил Балкус.
— Нет. Это значит, что им известно о нашем рейде.
Стенвольд согласился с Ахеем.
— Стражников перебили, подкупили или отозвали по приказу подкупленного магната. А осоиды где затаились, Ахей?
— Там, в машине. В яме мы тоже видели четырех караульных. Это скорее всего ловушка — на самом деле их больше.
— Ничего. Как бы они сами теперь не попались в свою западню.
— Наш отряд дал присягу повиноваться тебе. — Ахей крепко прижал Чи к себе и отпустил. — Будет бой, мастер. С полсотни осоидов здесь, поблизости, ждут, безусловно, сигнала от часовых, и лагерь их тоже недалеко. Сколько времени нужно, чтобы взорвать машину?
— Кто его знает, — ответил Скуто. — Раньше я с такими зверьми не имел дела.
— Значит, боя не избежать, — серьезно заявил ном, бледный и совсем еще юный, как почти все здесь — кроме самого Стенвольда, Скуто, Тизамона и цикадона.
— Если кто-то — я ко всем обращаюсь — хочет уйти сейчас, пусть уходит, — сказал Стенвольд.
Никто, конечно, не двинулся с места. Все они боялись, за исключением тех немногих вроде Тизамона, для кого смерть была повседневным делом, но гордость и стыд не позволяли им дезертировать. Гордость заживет, хотел крикнуть Стенвольд, а вот смертельная рана вряд ли.
Но он не сказал этого, потому что они были его людьми и он в них нуждался. Будут они жить или умрут, решит случай и их мастерство.
— Как вас лучше всего использовать? — спросил он Ахея.
— Мы для них невидимы и потому нанесем первый удар. — Ахей взглянул на мантидку, бывшую у них, вероятно, за начальника штаба. — Нападем на осоидов, которые засели в машине, и на часовых, которые уже обнаружены. Как начнется, бегите к локомотиву. Тревога наверняка поднимется сразу, но в суматохе мы можем успеть кое-что. Мои и те из ваших, кто не будет занят машиной, будут отражать приходящих на подмогу осоидов — вот и весь план.
— Ничего лучшего предложить не могу, — согласился Стенвольд.
Ахей со своим отрядом растаял во тьме, которая для него по крайней мере тьмой не была. Стенвольд, сделав своим знак двигаться скрытно, подполз к краю ямы. Куча шлака внизу облегчала дорогу к «Гордости» — уйти целыми обратно будет куда трудней.
Он начал считать про себя, но остановился, не зная, до какой цифры следует вести счет. Ночь была прохладная, тихая, с востока задувал бриз. Ему просто не верилось, что где-то рядом сидят в засаде полсотни осоидов — не дышат они там, что ли?
