До встречи с этим очевидцем предсказания Стенвольда казались им не слишком реальными, но теперь оставалось только гадать, придут они в Тарк раньше осоидов, после них или вместе с ними. Вражеские разведчики скорее всего загодя перекроют все пути к городу.
— Это же безумие — воевать с муравинами, — сомневался Тото. — Все знают, какие они бойцы.
— Осоидам не впервой, — возражал ему Сальма. — Они замяли муравинский город Майнес близ нашей границы и использовали его для атаки на нас. Они кого хочешь одолеют, даже и муравинов.
На следующий день они увидели имперских солдат вблизи. Патруль из шести человек, поочередно круживших в воздухе, перекрывал мост.
— Эй, жуканчик, — процедила Скрилл, обращаясь к Тото. — Летун ты, конечно, никакой — плавать-то хотя бы умеешь?
— Немного. Реку вряд ли переплыву.
— А если держаться за что-нибудь?
Тото неуверенно кивнул.
— Заслон поставлен против грузов, до людей им нет дела. Мы-то с его светлостью можем перелететь где угодно, а вот ты… Раз мост навели здесь, значит, здесь и надо переправляться, понял?
Тото и Скрилл связали плотик, чтобы погрузить на него котомки.
— Я полечу с тобой, — сказала она, — а с его светлостью встретимся на той стороне.
Сальма без лишних слов обнажил меч, взвился и улетел.
Ночью, когда на обоих концах моста зажгли факелы, а посередине, в перевернутом щите, развели костер, голый до пояса Тото двинулся к берегу с плотом на плечах. Башмаки, связанные шнурками, висели на шее. Скрилл пронеслась мимо, как ночной дух.
Тото тихо спустил плот на воду. Река медленно струилась в сторону моста. Ни Скрилл, ни чего-то другого он в темноте не видел, видел только огни на мосту.
Дно ушло из-под ног. Толкая перед собой плот, Тото проплыл под мостом. Сверху слышались тихие голоса осоидов. Выплыв из тени моста, он оказался на середине реки, но свет костра не доставал до него.
Другой берег близился, все было тихо, и Тото отважился оглянуться через плечо.
Осоид, стоя у перил, смотрел в его сторону — еще немного, и он разглядит темную массу, плывущую по воде.
Но тут солдата, как видно, ужалил комар. Хлопнув себя по шее, он что-то сказал остальным и вдруг упал без сознания.
Тото отвернулся и вовсю заработал ногами. Скрилл, внезапно возникшая перед ним, убрала под плащ длинную трубку. Наследие позволяло ей стоять на воде, как моряк на палубе.
Они вместе втащили на берег плот. Трое осоидов с мечами наголо выписывали круги над мостом, прочие смотрели на небо.
Дорога была свободна до самого Тарка; Тото надеялся, что Стенвольд, Чи и другие будут столь же удачливы.
— Так где же настоящий Тото? — нарушил тишину Стенвольд, выслушав рассказ Чи.
— Он пишет, что ушел с Сальмой — будем надеяться, что это действительно так. Подождем известий из Тарка.
— Что ж делать, придется.
— Да все у него хорошо будет! — воскликнул Скуто. — Чего носы повесили — не рады, что избавились от шпиона? Теперь можешь говорить смело, шеф. Давай-ка поквитаемся с ними!
— Но у меня ничего не вышло, — заметил Ахей. — Провидцы заняли выжидательную позицию.
— Думаю, ждать им недолго, — со странным блеском в глазах заявил Стенвольд. — Сейчас узнаете почему. Ахей…
— Да?
— Как только я закончу, ты помчишься в Торн как стрела и все перескажешь Провидцам. Это, надеюсь, выведет их из задумчивости.
Стенвольд встал перед своей маленькой аудиторией — словно лектор в Великой Коллегии, с болью и нежностью подумали Чи и Таниса.
— Осоиды здесь не для того, чтобы брать Геллерон — пока еще нет. Задача у них покрупнее: взять все Нижние Земли разом. Наша беда в том, что мы мыслим не по-имперски и видим войну как взятие одного города за другим; они мыслят иначе и спешат предотвратить возможное объединение нижнеземцев. А теперь, Скуто, расскажи мне о железной дороге.
— Что ты хочешь знать, шеф?
— Когда пойдет первый поезд.
— Ну… через неделю примерно.
— А когда все будет готово?
— Локомотив хоть сейчас готов ехать. «Гордость» называется — прелесть что за машина. Как последнее звено уложат, так и поедет.
— И сколько же народу может поднять твоя «Гордость»?
— Это последняя разработка инженеров Коллегии. Может свезти человек пятьсот… тебе как, только пассажиров считать или грузовые вагоны тоже?
— Значит, если набить каждый вагон под завязку, в них поместится… — подсчитал в уме Стенвольд, — две или две с половиной тысячи. Осоиды доедут до Коллегиума… да, до Коллегиума, вы не ослышались… окажутся в самой его середке, займут Ассамблею, Коллегию. Только этот город способен объединить Нижние Земли, только там проявляют терпимость ко всем народам и расам. Осоиды, заполучив «Гордость», возьмут его с такой быстротой, что союзники не успеют и ахнуть. Курьер-мушид, даже посланный в этот самый момент, локомотив не обгонит — вовремя поспеет разве что летательный аппарат, но Ассамблея все равно будет дебатировать до самого прибытия поезда.
— Треклятые рельсы! — плюнул Скуто. — Что же нам делать, шеф?
— Уничтожить локомотив, — тяжело вздохнул Стенвольд.
Воцарилось молчание. Если враг узнает, что это сделали геллеронцы, репрессии неминуемы.
Скуто переводил взгляд с одного лица на другое.
— Полагаю, ты хорошо все обдумал, шеф, — сказал он, получив неохотное согласие всех бойцов до единого. — Вряд ли кому-то из нас это нравится, но Коллегиуму мы все чем-нибудь да обязаны, кое-кто и в Коллегии поучился. Пришло время расплачиваться.
— Теперь я понял, зачем ты отправляешь меня домой, — вставил Ахей.
— Да. Скажи торнским Провидцам, что Стенвольд Вершитель хочет взорвать железную дорогу вместе с локомотивом и просит их помощи. Улетай немедленно и жди нас со своими людьми к югу от депо, как стемнеет.
Ахей поклонился Стенвольду, пожал руку Чи.
— Если никого не будет, я прилечу один, — сказал он и вылетел в потолочный люк.
Сумерки застали всех в тяжелом расположении духа. У запасливого Скуто нашлось и оружие, и доспехи. Стенвольд, облачившись в кожаную робу механика, повесил за спину арбалет, а на пояс — мешочек с гранатами. Скуто, все в тех же искореженных латах, вооружился новеньким репетиром; на его колючках болтались запасные обоймы.
Тизамон остался в своем дублете, почти не пострадавшем за долгую боевую историю. Танисе он подобрал такой же и теперь протыкал шилом дырки, подгоняя его по фигуре. «Она больше не моя, — думал Стенвольд, глядя на приемную дочь, — но и Тизамон ее не получит. Отныне она следует собственным курсом».
