Обстрел со стороны инди, расположившихся на юге, был довольно беспорядочным. Однако там происходила кипучая деятельность. Артиллеристы отвечали врагам снарядами из крупнокалиберного орудия «Стомпер» и стопятидесятимиллиметровых пушек, но главные орудия стреляли только дважды. Они отбросили мобильную артиллерию противника на несколько километров назад.
Хоффман все еще не до конца понял тактику инди. Они не вели систематического обстрела, и снаряды их либо падали на равнину, не долетев до цели, либо врезались в скалу под крепостью. Кузнецкие Врата располагались достаточно высоко, и артиллеристам противника было нелегко целиться. Хоффман даже подозревал, что они не хотят рисковать и обстреливать позиции собственных солдат, засевших в горах за крепостью.
Враги практически не пытались взять форт. Однако существовала вероятность того, что у инди единственной задачей было удерживать завод по очистке Имульсии.
«Неужели это решит все мои проблемы? Сколько это еще будет продолжаться?»
Хоффман направился к главному каземату. Там было темно, лишь слабо мерцали огоньки на пульте управления, и глаза его не сразу привыкли к отсутствию освещения. Кто-то из артиллеристов вышел размяться, другие наблюдали за позициями инди в полевые бинокли. Эван был занят заливкой смазочного масла в механизмы для подъема ствола и загрузки снарядов.
— Ваша смена закончилась, — обратился к нему Хоффман. — Пошевеливайте задницей, идите в медпункт. Если вы остались живы, это еще не значит, что у вас все в порядке.
Эван вытер ветошью наконечник шприца со смазкой.
— Мне кажется, я догадался, что они затевают, сэр. Посмотрите.
Хоффман оперся локтями о подоконник и настроил бинокль. Группа машин инди двигалась по равнине, и большинство — с включенными фарами. Завод всегда по ночам казался скоплением белых, желтых и алых звезд на горизонте, но проклятые инди, видимо, не соображали, что их машины было очень, очень хорошо видно из крепости.
— Смотрю и вижу, что они полные идиоты, — сказал Хоффман.
— Я, конечно, не исключаю идиотизма, сэр, но ведь они понимают, что мы заперты здесь и не имеем никакой возможности пополнить запасы. Думаю, они провоцируют нас, чтобы мы понапрасну расходовали снаряды.
Хоффман обдумал это предположение. Таково было намерение инди или нет, но перед ним стояла реальная проблема, требующая решения. Полный магазин и склад боеприпасов выглядят прекрасно, пока ты не начинаешь бой, а потом патроны исчезают с невообразимой быстротой.
Но чтобы враги сами напрашивались на обстрел? Инди уже потеряли несколько вездеходов, а вместе с ними и водителей. Возможно, это были сумасшедшие камикадзе, но все равно действовать в качестве наживки с неминуемой перспективой гибели, сидеть и ждать ее — на это решились бы немногие даже в армии КОГ. Хоффману приходилось видеть, как мужчины и женщины совершали в бою безумные, героические поступки, хотя прекрасно понимали, что у них крайне мало шансов остаться в живых. Но эти поступки не были заранее рассчитаны и обдуманы. Они принимали мгновенное решение потому, что некое дело должно было быть сделано: накрыть гранату своим телом, вытащить раненого товарища из-под обстрела, атаковать пулеметное гнездо. В такой момент «я» перестает существовать и солдат понимает только одно: необходимо действовать, иначе его друзья погибнут.
— Не верю, — наконец заявил Хоффман. — Ни один человек не станет сидеть и ждать, пока в него угодит снаряд, если только он не религиозный фанатик. Помните тех моряков из Теннада, которые плавали на маленьких подлодках-камикадзе? Это были обычные нормальные парни. Инди вынуждены были заваривать люки лодок, чтобы бедняги не смогли отказаться от задания. Потому что многие отказывались.
— Ага, — сказал Эван. — Согласен. А теперь посмотрите на фары.
Хоффман не сразу сообразил, в чем дело. Машины, казалось, двигались по кругу — в этом не было ничего необычного, возможно, инди вывозили с завода горючее и оборудование. Равнина кишела светлыми точками, но ночью трудно было определить расстояние и относительное расположение движущихся объектов.
Однако двигались они как-то… странно.
Он понял это только через несколько мгновений. Хоффман постарался отвлечься от открывавшейся перед ним картины и взглянуть на нее иначе, не заключая ее в привычные рамки. Затем он увидел, в чем дело, и картина изменилась.
— Они движутся слишком уж упорядоченно, — произнес он. — Следуют друг за другом через равные промежутки.
— Вы видели, чтобы кто-нибудь делал резкий поворот?
— Черт! — Внезапно Хоффмана охватило возбуждение. — Они описывают большие дуги.
— Они соединены между собой тросами. Это обманка.
— Да вы мне лапшу на уши вешаете.
Эван хмыкнул:
— Люблю офицеров, которые разговаривают так, как я.
— Ну так вот, в вашей теории есть две неувязки. Одна — это то, что в передней машине сидит живой водитель, и именно в эту машину мы, скорее всего, и попадем. Вторая — то, что машины, уничтоженные нами до этого, определенно вели люди. Они ехали по отдельности. Самостоятельно.
Эван снова начал возиться со своим шприцем.
— Вереницу машин не обязательно буксировать за собой, можно и толкать сзади. И не обязательно мы попадем в переднюю машину. А те ребята, которых мы подбили, скорее всего, недооценили дальнобойность и точность наших пушек. Но они быстро сообразили, что к чему.
Это все равно было смертельно опасным заданием, однако оставался шанс выжить. Для некоторых одного шанса было достаточно.
— В темноте мы даже не можем сказать, машины это или нет.
— Саперы могут что угодно увешать лампочками так, что это будет походить на грузовик. Это примитивно и звучит глупо, но по ночам работает. Инди ничего делать не нужно, только продолжать нас провоцировать.
— И пока мы их разглядываем, мы не обращаем внимания на то, что происходит у нас за спиной.
— Ну вот видите, не такие уж они и идиоты, как вы считаете, а?
Хоффман начинал терять уверенность в себе. Он должен был сообразить, в чем дело, гораздо раньше — несколько часов назад. Ни один командир не решится начинать лобовую атаку на такую батарею, как у них. Здесь что-то не так.
Хоффмана, конечно, контузило, но Эван тоже ударился головой, однако соображал, видимо, вполне нормально. Хоффман чувствовал, что контузия не может извинить того, что он проглядел очевидное.
— Ну ладно, давайте считать, что это отвлекающий маневр, побережем снаряды.
— И еще одно. Большие орудия нужно обслуживать. Чем дольше мы ведем огонь из этих крошек без обработки стволов, тем менее прицельным становится наш огонь. Они это наверняка понимают.
— Но у нас еще много времени, верно?
— Не так уж много. Чистку необходимо проводить через каждые триста выстрелов, то есть очень скоро.
