Высоко, над остальными постройками, вьется ухоженная дорога; в конце пути церковь — старинный камень и красная черепица, романский стиль. La Iglesia de Santa Maria. Церковь Святой Марии.
— Это и есть? — спросил Генри Харрис.
— Да, сэр, — ответил Хэп.
Президент вздохнул осторожно. Совсем немного осталось.
146
7.17
За полем для гольфа дорога нырнула в аккуратную долину, поросшую лесом, но ненадолго: серпантин сразу же начал виться вверх. Прикидывая, что они будут делать у служебного входа в церковь, Мартен вписался в очередной поворот, но тут его отвлек Дэниелс.
— Встречный патруль! Сворачивай с дороги! — приказал Хэп, опуская бинокль.
Проехав дюжину ярдов, Мартен свернул, направляя кар в гущу деревьев. За невысоким каменным валом он остановился.
Хэп вынул автомат; Мартен достал из-за пояса «ЗИГ-Зауэр», следя за полицейским джипом. Автомобиль затормозил, но не остановился окончательно. Четверо патрульных в форме смотрели в их сторону.
— Нет здесь ничего, поезжайте, — прошептал Мартен.
В какой-то миг показалось, что джип остановится, но пронесло. Полицейский автомобиль покатился дальше.
— Славные ребята, — кивнул Мартен.
— Замри! Минуту ждем, не двигаемся! — приказал Хэп, опуская автомат и поднимая к глазам бинокль.
— Насыпной грунт, — неожиданно подал голос президент. — Я давно смотрю. Чем выше, тем заметнее. Насыпной грунт, и деревья посажены недавно. Пятнадцать лет, от силы — двадцать.
— Курорту не более двадцати лет, мистер президент, — ответил Хэп Дэниелс, не опуская бинокля. — Ясное дело, насыпали и сажали.
— Само собой. Только церковь — ей четыреста лет. Церковь на холме, насыпанном двадцать лет назад.
— Ничего невозможного, — пожал плечами Мартен. — Перенумеровали каждый камень, потом достаточно разобрать и собрать на новом месте.
— Но зачем? А раньше что здесь было?
— В другой раз обсудим, — оборвал Хэп Дэниелс.
— Что там? — обернулся президент, пытаясь разглядеть, куда смотрит Хэп.
— Еще один патруль.
Джип, идущий наверх, остановился, поравнявшись с машиной, спускавшейся вниз. Водители обменялись несколькими словами.
— Что будем делать? — спросил президент.
— Ничего. Пошевелимся, нас заметят.
— То есть так и будем здесь сидеть?
— Да, сэр. Будем здесь сидеть.
147
7.25
Четыре монаха в черных рясах вывели Деми из кельи. Идти пришлось по длинному, тускло освещенному коридору с голыми стенами. На девушке были только сандалии и алое платье. То самое платье, что Кристина дала ей вчера для участия в церемонии. Надевать его пришлось, раздевшись догола на глазах монахов…
Да какая разница? Ее ведут на смерть.
7.28
Монах чиркнул магнитной картой. Тяжелая стальная дверь скользнула в сторону; за ней открылся еще один длинный коридор, только с комнатами наподобие больничных боксов справа и слева. Одинаковые суровые помещения за открытыми дверями; на стенах экраны молочного стекла вроде тех, что используются для просмотра рентгеновских снимков, на полу — стальные кушетки. На таких доктора осматривают пациентов.
7.29
За следующей стальной дверью оказалась большая палата, сплошь занятая койками из нержавеющей стали. Такая же койка стояла в келье у Деми. Или очень похожая. Только сейчас койки возвышались в четыре яруса вокруг центрального прохода. Казарма человек на двести, не меньше.
Еще коридор, уже короткий, — туалеты, душевые, кухня. Небольшой зал, где по обе стороны столов из той же нержавеющей стали стоят длинные скамьи, — наверное, здесь обедают. И везде пусто, пусто — но чувство такое, будто обитатели бежали отсюда второпях, минуту назад.
7.31
Дальше стальные двери следовали одна за другой, через каждые десять футов. За последней открылся туннель с единственным рельсом посередине. На рельсе стояла открытая тележка вроде дрезины с тремя рядами сидений. Четверо других монахов уселись плечом к плечу на заднем ряду, за еще одной фигурой. У Деми перехватило дыхание.
Кристина.
На девушке было все то же белое платье; увидев Деми, она улыбнулась солнечной, счастливой улыбкой.
Деми усадили рядом, с другой стороны немедленно сел монах. Сопровождающие устроились впереди. Девять монахов, чтобы проводить двух женщин в последний путь.
Необычная дрезина быстро и бесшумно набирала скорость. Кристина одарила спутницу еще одной улыбкой. У Деми волосы едва не встали дыбом. Ребенок не мог бы улыбнуться мягче и искреннее.
— Мы присоединимся к быку. Будет хорошо, — объявила Кристина радостно, предвкушая захватывающее приключение.
— Нет, Кристина! Нет!.. — прошептала Деми. — Нельзя… Надо найти способ…
Кристина отстранилась; в глазах ее вспыхнул темный огонь.
— Мы должны. Вместе! Наша судьба предначертана на небесах от начала времен!
Достигнув конца туннеля, дрезина плавно остановилась. Монахи вывели женщин на платформу. Скользнула в сторону широкая дверь; Деми и Кристина оказались в просторном помещении с огромной муфельной печью в центре.
Деми задохнулась, не в силах отвести взгляд от круглой стальной дверцы. Вот он, конец пути. Крематорий.
— Бык ждет нас у огня, — улыбнулась Кристина, прежде чем ее увели четверо монахов.
Оставшиеся монахи проводили Деми в комнату по соседству. Женщина в длинном черном одеянии повернулась навстречу. Лючиана. Волосы собраны в тугой узел на затылке, глаза подведены, как и раньше, — черные мазки до ушей, те же длинные, острые накладные ногти…
— Сядь. — Лючиана указала на кресло в середине пустой комнаты.
— Зачем?
— Чтобы я могла привести в порядок твое лицо и убрать волосы.
— Лицо и волосы?..
— Да.
— Для чего?..
— Ты должна быть прекрасна.
— Прекрасна? Чтобы умереть?
— Традиция того требует, — жестко улыбнулась Лючиана.
148
7.48
Последнюю четверть мили Мартен вел электрокар, держа «ЗИГ-Зауэр» на коленях, не торопясь. Грунтовая дорога делала двойной поворот, прорезая густую сосновую рощу. За деревьями видны были уже церковь и небольшая стоянка у черного хода. Хэп обернулся: никого. Очень, очень долго пришлось ждать, пока полицейские джипы разъедутся; дав Мартену добро, Дэниелс по-прежнему внимательно следил за тем, что делается позади. Патруль на то и патруль, чтобы возвращаться.
