Она встала.
— Кто здесь?
Я спрыгнул с дерева на траву.
Она ахнула и положила руку на грудь.
Я поклонился.
— Вы опять падаете с неба, мессер Маттео!
Она старалась произнести это спокойно, но голос выдал ее волнение.
Я отступил к зарослям кустов и поманил ее за собой.
Она медленно подошла. И тут же оказалась в моих объятиях. Мы прильнули друг к другу.
— Я думала, что никогда тебя не увижу, — прошептала она.
— Я поехал за тобой, как только смог, — сказал я. — Я поехал бы за тобой хоть на край света.
Спрятав лицо в ее волосах, я крепко обнял ее и ощутил, как мягкое девичье тело прижалось ко мне. Мы целовались.
Мы целовались снова и снова. В наших объятиях появилось нечто новое, необузданное — волнующая, пугающая страстность. Наши сердца колотились в бешеном ритме. Она отпрянула на миг, но тут же снова прильнула своими губами к моим.
Сжала зубками мою нижнюю губу и слегка укусила. А потом уже я обнял ее и поцеловал. Теперь я целовал ее, а она мне подчинялась.
Наконец мы чуть отстранились друг от друга, и она погладила мое лицо и провела пальцем по шрамам:
— Какое несчастье с тобой приключилось?
— Да, путешествие сюда прошло не без приключений, — ответил я. — Я повстречал своего очень давнего врага. Но теперь он мертв, а я — гораздо более свободен, чем раньше. Хотя… — я накрыл ее ладони своими, — хотя и немного потрепан этой встречей.
Она рассказала мне о своих делах, обо всем, что случилось за то время, что мы не виделись. Я узнал, что на будущий год старшая дочь дяди достигнет брачного возраста и дядя хочет, чтобы она, Элеонора, вышла замуж прежде младшей кузины.
Если этого не произойдет, то ее шансы на хорошую партию будут потеряны, поскольку к тому времени и остальные дядины дочери достигнут брачного возраста.
— Дядя вызвал меня к себе, и, хотя герцогиня Лукреция весьма сочувствовала мне, герцог приказал мне ехать к дяде. Дядя желает мне добра и поступает так, как считает лучшим для меня, — объяснила Элеонора.
— Брачный контракт уже заключен? — спросил я.
— Был уже почти заключен, но из-за создавшегося положения бумаги пока не подписаны.
— Какое положение ты имеешь в виду?
— Как? Ты не знаешь? — удивилась она. — Во Флоренции все вверх дном. Французы поспешно отступают за Альпы. В Мантуе прошла конференция с участием всех членов Священной лиги. Они разделили Италию между победителями. Все уже решено. В Милане снова будут править члены семьи Сфорца, а во Флоренции — Медичи.
— Но как это возможно? — удивился я. — Кардинал Джованни де Медичи в руках французов. Они взяли его в плен в Равенне и привезли в Феррару. Я сам его там видел. С ним обращались очень хорошо, но все равно он был на положении пленника. Уходя на север, французы собирались взять его с собой.
— Они так и сделали, — сказала Элеонора. — Но по дороге он был спасен и сумел бежать в Мантую.
Я сразу подумал о том, как отнеслись к этим новостям Пьеро Содерини и флорентийский Совет. Верят ли они в то, что народная милиция Никколо Макиавелли сможет защитить их? На стороне Папы — испанцы, профессиональная армия с отличной артиллерией. Я вспомнил Равенну и хитрого военачальника испанцев Рамона де Кардону. У него была пушка, по величине почти равная той, что отлил герцог Альфонсо. И я видел, что случалось с городом, взятым после долгой осады. Например, с Равенной и Болоньей. Захватчики убивали всех подряд и варварски крушили все прекрасное. Что сделают они с Флоренцией, этой жемчужиной Тосканы?
Я попытался вообразить себя на их месте. С какой стороны они подойдут к Флоренции? Я представил себе холмы, которые окружают город, расположенный в долине Арно. Я видел город сверху, когда пришел из Мельте, я видел его с холма во Фьезоле, где был вместе с маэстро, с перевала у Кастель-Барты и теперь со стороны виллы дядюшки Элеоноры. С какой стороны наиболее открыт путь для армии, состоящей из солдат и артиллерии? Откуда им легче будет захватить город?
Я вспомнил, как ходил с Леонардо да Винчи по улицам Имолы, а он измерял его шагами и зарисовывал улицы и дома: угол каждого поворота, соединения всех углов. И в результате появилась карта, сделанная словно с высоты птичьего полета. Если бы я был птицей и мог бы рассмотреть эту территорию с такой высоты, какой путь выбрал бы я?
А потом я вдруг понял нечто совсем иное, и совершенно отчетливо. Медичи считали Флоренцию своей. Они не хотели бы видеть ее разрушенной — ни осадой, ни мечом. Они предпочли бы захватить какой-нибудь городок поблизости и разрушить его до основания в назидание флорентийцам, чтобы показать непокорным горожанам, что будет их ждать, продолжай они сопротивляться.
— Я знаю, что они сделают, — сказал я вслух. — Они нападут на Прато.
Я повернулся к Элеоноре. Покрыл поцелуями ее лицо, шею, веки.
— У меня в Прато друзья. Надо пойти и предупредить их.
— Нет! — вскричала она. — Маттео, не надо! Это опасно для тебя!
Она обвила руками мою шею, и я почувствовал, как мое чувство долга ослабевает. Но потом я заговорил, и хотя она и плакала, но все же прислушалась к моим словам.
— Я обязан отправиться в Прато, — сказал я. — Если бы Паоло оказался на моем месте, он пришел и спас бы меня.
— Лишь благодаря его находчивости и храбрости я сижу сейчас здесь и говорю с тобой, а не лежу мертвым на горном перевале.
— Но я потеряю тебя! — зарыдала она. — Тебя убьют! И тогда я тоже умру!
— Не плачь! — старался я утешить Элеонору и осушить ее слезы. — Я обязательно вернусь. А ты пока должна подумать кое о чем. Насчет нас. У меня ведь нет никакого дохода.
— К чему ты говоришь мне об этом?
— От этого зависит, как все у нас будет.
— Почему ты думаешь, что для меня имеет значение, сколько денег может предложить мужчина? — спросила она.
— Деньги могут оказаться полезны, — улыбнулся я. — Добыча хлеба насущного облегчается его наличием.
— Не смейся надо мной! — сверкнула она глазами.
— Я и не думал смеяться над тобой. Просто хотел шуткой разрядить ситуацию. Хотя бы чуть-чуть.
— Какие тут шутки! Ты — мужчина и можешь сам строить свою жизнь. А значит, можешь и позаботиться о таких вопросах! А женщина — нет.
— Прости, что обидел тебя.
Я попытался притянуть ее к себе, но она сопротивлялась. Тогда, отпустив ее, я сказал серьезно:
— Элеонора, я без промедления должен ехать в Прато и помочь моему названому брату Паоло и его сестре Элизабетте.
— Прости меня за то, что обидел тебя. Не ссорься со мной. Я не могу расстаться с тобой, пока мы не помиримся. — Я подошел к ней и нежно поцеловал в губы. — Как только Паоло и Элизабетта окажутся в безопасности, я вернусь сюда и поговорю с тобой и твоим дядей. А ты можешь пока подумать над тем, примешь ли предложение лейтенанта кондотьеров, у которого в кармане — ни гроша.
