— А тот человек, которого она называет своим сыном?
— Полнейшая ерунда! У нее нет никакого сына. И отцу прекрасно об этом известно. Я был ее голубоглазым мальчиком. Для меня она бы сделала все, что угодно, стоило мне только попросить.
Марк, нахмурившись, уставился на Особняк.
— Ладно, Проклятого Лиса только что арестовали за проникновение в дом вашего отца, и у него обнаружили устройство для изменения голоса. Ваш отец говорил вам, что большая часть обвинений в инцесте была сделана человеком, говорившим голосом Дарта Вейдера?
— Я думал, это пустые разглагольствования, — угрюмо ответил Лео.
— Отнюдь. Человек, о котором идет речь, — самый настоящий психопат. Он напал на вашу племянницу с молотком, а когда его арестовали, у него обнаружили обрез.
— Черт! С ней все в порядке?
Тревога в голосе Лео звучала вполне искренне.
— Сломаны рука и ребро. Проблема в том, что вы с Лиззи тоже оказались замешаны. Миссис Бартлетт сообщила полиции, что в октябре вы отыскали ее, познакомили с Лиззи, которая и рассказала миссис Бартлетт в подробностях историю надругательства над ней. А так как Дарт Вейдер говорил примерно то же самое, что и миссис Бартлетт, совершенно очевидный вывод, к которому уже практически пришли в полиции, состоит в том, что вы с Лиззи натравили этого подонка на вашего отца.
— Какая нелепость! — злобно воскликнул Лео. — Совершенно очевидный вывод состоит в том, что за всем вами перечисленным стоит та самая Бартлетт, о которой вы только что упомянули.
— Почему?
— Что значит почему? Она же нагло, беззастенчиво лжет!
— Зачем ей лгать? Вы с Лиззи — единственные, кому выгодно избавиться от Джеймса и от ребенка Лиззи.
— Боже! — воскликнул Лео с отвращением. — Вы ничем не лучше старика. Стоит человеку один раз оступиться, и потом на него будут навешивать все преступления на свете. Та же ситуация, как и в случае с Бекки, словам которой вы поверили с ходу, не раздумывая. Я сыт подобными обвинениями по горло.
Во второй раз за вечер Марк не обратил никакого внимания на истерические восклицания Лео.
— А Лиззи? Может быть, ее кто-то сумел вовлечь в эту историю без вашего ведома?
— Да не будьте вы идиотом!
— А что такого идиотского в том, что я сказал? Если у нее тоже с мозгами не в порядке, как утверждает Бекки, вполне вероятно, что какой-нибудь проходимец сумел уговорить ее ввязаться в игру. Хотя я и не совсем понимаю мотивы. Ну, может быть, чтобы впоследствии получить доступ к семейным деньгам. — Про себя Марк скрестил пальцы. — Вы ведь сами говорили, что она так никогда и не смогла забыть свою первую любовь. Что, если он вернулся к ней снова?
— Немыслимо! Это трусливый мелкий негодяй. Взял деньги и сбежал. Но с другой стороны, не забывайте, если бы он вернулся к ней, он бы уже не был тем ирландским сердцеедом, каким предстал перед ней больше двадцати лет назад.
— А как он выглядел?
— Не знаю. Никогда его не видел. К тому времени, когда я вернулся из Франции, его здесь не было.
— А насколько хорошо ваша мать знала его? Узнала бы она его, если бы увидела снова?
— Не знаю.
— Мне кажется, вы говорили, что Алиса занялась его образованием.
— Вы шутите! Я говорил только о детях, которых они привезли с собой. А он был далеко не ребенок. Скорее всего наоборот, он был отцом большинства из них. Вот что вызвало возмущение матери. Этот козел знал о сексе больше, чем любой донжуан, поэтому Лиззи и попалась на его удочку.
— Вы уверены?
— Так мне сказала Лиззи.
— Ну тогда, как вы понимаете, шансы, что она говорила правду, примерно пятьдесят на пятьдесят, — саркастично заметил Марк.
Можно было предположить, что Лео с ним согласился, так как он никак не отреагировал на его слова. Он просто сказал:
— Послушайте, я могу совершенно определенно доказать, что миссис Бартлетт никогда не беседовала с Лиззи… по крайней мере не в октябре. И если случилось невероятное и она действительно имела с ней беседу, то это могло произойти только в отделении интенсивной терапии больницы Святого Фомы. Кстати, упомянутая вами дама рассказывала в полиции о капельницах и мониторах, в окружении которых проходила ее беседа? Она сообщила о том, что Лиззи и по сей день находится в таком тяжелом состоянии, что не может встать с постели?
Марк был потрясен.
— Что с ней случилось?
— В конце сентября у нее отказала печень, и с тех пор она постоянно курсирует между домом и реанимацией «Святого Томми». В промежутках между визитами туда она живет у меня. В данный момент ее направили в хоспис на двухнедельный курс поддерживающей терапии, но прогноз весьма мрачный.
Марк бы совершенно искренне подавлен.
— Мне очень жаль.
— Вот так.
— Но вы должны были сообщить о случившемся отцу.
— Зачем?
— Ну, Лео, неужели вам нужно объяснять? Его это известие просто убьет.
Интонация снова сделалась откровенно насмешливой, словно ирония была главным оружием Лео в преодолении сложных жизненных ситуаций.
— Лиззи как раз и боялась подобных последствий. Ей погано и без папочкиных слез.
— Тогда в чем реальная причина вашего молчания?
— Я дал ей обещание, что никому не скажу. Я бы и вам ничего не сказал, но просто не могу позволить, чтобы какая-то жирная корова врала о Лиззи на каждом углу.
— Жирная — миссис Уэлдон, — поправил Марк. — А почему Лиззи не хочет, чтобы знали о ее состоянии?
Наступила долгая пауза, и, когда Лео снова заговорил, голос его дрожал.
— Она предпочитает умереть спокойно, чем знать, что до нее никому нет никакого дела.
* * *
Когда Лиса наконец отвели на первый этаж дома, Джеймса пригласили в холл и попросили участвовать в опознании задержанного. Ему предложили возможность оставаться вне поля зрения Лиса, но полковник предпочел встретиться с ним лицом к лицу в сопровождении сержанта Монро и своего адвоката. Марк попытался убедить Нэнси присоединиться к ним, однако та отказалась, воспользовавшись советом Беллы сесть в кухонном проходе так, чтобы Вулфи случайно не увидел, как Лиса будут вести в наручниках.
— Постарайтесь рассмотреть его как можно внимательнее, сэр, и не торопитесь, — сказал Монро Джеймсу, когда Лис появился на лестничной площадке над ними. — У нас достаточно времени.
Джеймс узнал его мгновенно.
— Лайам Салливан, — сказал он, когда арестованного повели вниз по ступенькам, — хотя думаю, что на самом деле его зовут иначе.
— Кто он такой? — спросил Монро. — И откуда вы его знаете?
— Вор, воспользовавшийся благотворительностью моей жены и отплативший ей черной неблагодарностью. — Он сделал шаг вперед и попросил констеблей остановиться. — Почему? — спросил он просто, обращаясь к Лису.
