Валерий Николаевич подал хозяйке пульт управления, похожий на обычный телевизионный.
— Это в связи с появлением того странного человека? — спросила Балашова, разглядывая своё новое, нежданное приобретение.
— Да, — признался Киреев, с удивлением поняв, что Баграев посвятил хозяев в сущность нависшей над ними угрозы.
— И как он работает? — Анна Марковна одновременно нажала своим изящным пальчиком на одну из кнопок. В то же мгновение защёлка с грохотом выбросила из своего чрева матово блеснувший металлом прямоугольник.
Странно, но снизу, с первого этажа, донёсся грохот бьющейся посуды. Ерхова как ветром сдуло.
— Таким образом, не выходя из спальни, вы можете превратить свой дом в крепость. Снаружи он не открывается, — продолжал инструктаж Киреев.
Балашова ещё раздумывала, как отнестись к этому не предусмотренному никакими планами элементу дизайна, но тут вернулся улыбающийся управляющий.
— Валя несла посуду в столовую, а тут сработала эта штука, — он кивнул на защёлку. — Она с испугу все тарелки и бросила. Шесть штук вдребезги.
Все рассмеялись, а Киреев добавил:
— Ну, сегодня посуды набили на сто лет счастья.
— А где мой сын? — вспомнила «мадам», оглядываясь по сторонам.
— Ма! Я здесь! — крикнул младший Балашов из детской комнаты.
Судя по довольному лицу, он оценил сюрприз в полной мере. Комната полностью копировала кабинет примерного семиклассника Вовы Балашова в его московской квартире. Сам кронпринц уже гонял по монитору компьютера рассыпающихся под его ударами космических монстров.
— Ну как тебе здесь, нравится? — спросила Анна Марковна, с порога оглядывая владения сына.
— Класс! А мы сколько здесь проживём?
— Ну, дней пять как минимум.
— Тогда пусть привезут мою коллекцию, я несколько швейцарских монет привёз, надо посмотреть, есть в ней такие или нет.
— Хорошо, сынок. Валерий Николаевич, привезите ему, ради бога, эти монеты. Он все две недели вспоминал про них. Да, и захватите Джулию, я так по ней соскучилась!
— Хорошо, только на легковой эту тумбу не увезёшь. — Киреев повернулся к управляющему. — Евгений Михайлович, дайте мне вашу «газель», а я обеспечу погрузку силами своих парней.
— Хорошо, в чем дело. Пусть и ваши хлопцы делом займутся, — с мимолётной улыбкой заметил Ерхов.
После этих слов сердце экс-разведчика замерло. Он ожидал, что сейчас Колобок сдаст его, расскажет про вопиющую наглость охранников, но дворецкий смолчал и ушёл отдавать соответствующие указания.
Никто из присутствующих в розовой спальне не знал, что их разговор слушает ещё один человек, наверное, больше других радующийся приезду хозяев дома.
21. НОЧЬ ОТКРОВЕНИЙ.
В свою первую ночь в новом доме семейство Балашовых отходило ко сну чересчур долго. Первым около двенадцати уснул сын. Весь вечер он разбирался со своей коллекцией, увлёкся, и матери стоило большого труда загнать любимое чадо в постель. Стоя около кровати, Анна Марковна долго всматривалась в безмятежное лицо Вовы, и тревога невольно сжимала её сердце. Сына своего единственного она любила безмерно. Виктор настаивал на том, чтобы отправить младшего Балашова на будущий год в Англию, в престижнейшую школу, где учились отпрыски богатейших людей страны и даже внук президента. Она понимала, что там сын и образование получит более квалифицированное, и спокойнее там, чем в непредсказуемой России. Но сердце матери никак не хотело соглашаться с рассудком. Володя и ростом был ниже своих ровесников, и прибаливал часто, не сильно, но регулярно. Балашову умиляло то, что сын, унаследовав черты лица и педантичный характер мужа, все-таки глазами пошёл в неё, такой же голубоглазый.
Уже собираясь уходить и потянувшись, чтобы выключить настольную лампу, Анна Марковна увидела на столике рядом с кроватью тот самый пульт, что днём дал ей Киреев. Сын целый вечер забавлялся с бабахающими по всему дому задвижками, пока отец не прикрикнул на него:
— У меня и так голова раскалывается, а ты тут ещё грохочешь!
«Интересно, открыт или закрыт этот жуткий замок?» — подумала Балашова, разглядывая две одинаковые овальные кнопки, но нажимать на них побоялась, просто погасила свет и ушла. В коридоре она увидела Джулию, свою любимую кошку, бесшёрстного канадского сфинкса, вывезенного из Штатов за пять тысяч долларов. Это уродливое, на взгляд большинства людей, создание природы, сидело у дверей ниши и внимательнейшим образом смотрело вверх.
— Джулия! — ласково пропела её хозяйка, — пошли спать, киска!
Вопреки обыкновению, кошка не отреагировала на слова хозяйки. Подобно своему египетскому тёзке, она, замерев, продолжала прислушиваться к доносящимся лишь до её больших ушей звукам.
— Ну, Джулия, что за дела? — продолжала ворковать Балашова. — Пошли спать, Витя нас уже заждался.
И, подхватив не очень довольную кошку, Анна Марковна удалилась в розовую спальню.
Виктор Александрович уже лежал в постели, просматривая свежую периодику.
— Ты опять газеты на ночь читаешь? — мимоходом, привычно пожурила его жена. — Это же вредно. Взял бы что-нибудь спокойное, расслабляющее.
— Ты имеешь в виду любовные романы? — хмыкнул финансист.
— Ну почему только любовные романы, почитай детективчики, фантастику. Ты ведь ею раньше сильно увлекался.
— Сейчас фантастика вокруг нас, ничего и читать не надо. И самое фантастичное, что народ нас ещё терпит.
Анна Марковна приподняла газету, которую просматривал её муж, недовольно скривилась:
— Не пойму, зачем тебе эти левые газетёнки? Из них прямо брызжет яд.
— Надо знать все, что пишут о положении в стране. И скажу тебе, что левые, что правые приходят к одному выводу: «Дела плохи, надо что-то менять».
Сделав такой неутешительный вывод, Балашов удалился в туалет покурить. Анна Марковна не переносила табачный дым и в этом отношении держала его в строгости.
Перебрав многочисленные каналы, доступные телевизору, она не нашла ничего для души и, выключив телевизор, взяла в руки книгу. Джулия, как всегда, устроилась под боком, грея хозяйку своим бесшёрстным телом. Вскоре Балашова увлеклась прихотливой вязью сюжета любимого ею Сидни Шелдона и уже не реагировала на то, что муж продолжает шуршать газетами. Впрочем, через какое-то время он опять нашарил на тумбочке сигареты, и Анна Марковна не выдержала.
— Ты что-то часто стал курить, — сказала она, откладывая в сторону книгу, — Витя, что происходит? Ты явно нервничаешь. В новый дом сегодня переехали, у меня такая радость, а ты нехотя обошёл со мной дом, будто живёшь здесь уже тысячу лет. Что случилось?
— Да ничего не случилось, с чего ты взяла, что я нервничаю? Все нормально.
