– Только вспоминай добрым словом, – вставил Грек, подняв в руке стакан. – Потому что мы тогда уже будем…
– Да, не важно, где мы тогда будем. Важно другое, что мы когда-то были. И не просто были, а честно выполняли свою ментовскую работу. Так давайте выпьем, за нас, за оперов!
* * *
Федор открыл дверь своей квартиры, вошел и, растерялся. Перед ним стояла Даша. Вот уж действительно, чего он никак не ожидал. Увидев его, Даша смущенно пожала плечами и улыбнувшись, сказала:
– Это, наверное, выглядит с моей стороны, как наглость. Но вот я пришла. Я не могу без тебя, Федор. Думай обо мне что хочешь, но я не могу. Даже если ты будешь прогонять меня, я не смогу уйти.
Она чуть не расплакалась. Не знала, как он отреагирует на ее возвращение. Вдруг, тут уже хозяйничает другая женщина, тогда не стоило и возвращаться. И только, когда, пересилив робость, переступила порог его квартиры, поняла, никто тут не хозяйничает. И все осталось так, как было при ней. Так же разбросаны вещи. Его и ее. В тот день Даша торопилась, не знала, что надеть. Достала из гардероба платье, хотела надеть его, но в последний момент раздумала, бросила его на спинку кресла. Так оно там и лежит.
Даша осмотрелась, и ей показалось, что она вовсе никуда и не уходила от Федора. Просто она заснула, на какое-то время и терпеливо дожидалась, когда Федор придет, поцелует ее и разбудит.
– Дашка, милая моя! Родная! Ты даже не представляешь, как я рад.
Федор схватил Дашу в свои объятия, впиваясь в ее слегка влажноватые губы. А Даше показалось, что еще немного, и она задохнется. Таким, долгим был этот поцелуй. Но она не убирала своих губ от губ Федора. Хотела, чтобы он ее целовал. Целовал долго, до бесконечности. Пусть, пусть она задохнется и умрет. Но умрет в его объятиях, потому что сейчас, она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. И ей хотелось кричать о своем счастье, чтобы все услышали и позавидовали. Потому что, не пережив того, что пережила она, нельзя быть такой счастливой. Так считала сама Даша. Она пересилила свою гордыню и вернулась, уступая лидерство ему. Мужчина, по своей природе должен быть лидером перед женщиной. А она должна одаривать его лаской и быть верной хранительницей семейного очага. Даша чувствовала в себе уверенность. Она сумеет.
Отдышавшись после поцелуя, Даша решила настоять, чтобы Федор наконец-то выслушал ее до конца.
– Федор, я долго думала о себе, о тебе и пришла к выводу, что нам надо с тобой пожениться. Чтобы у нас все было как у всех.
Федор сейчас был готов согласиться со всем, чего бы она ни предложила. Со счастливой улыбкой, кивнул. Пожалуй, придется усатому Греку быть крестным у него, а не у Ваняшина.
– Но прежде, чем ты сделаешь мне предложение, я хочу тебе кое, что объяснить…
Федор не дал ей договорить.
– Не надо ничего объяснять. Ты вот тут со мной. Я могу, целовать тебя. Вдыхать запах твоих волос. Ты никогда не задумывалась о том, как пахнут твои волосы? – вдруг спросил он.
Даша почувствовала, что ее пробирает дрожь от его прикосновения. Руки Федора скользнули к ней под кофточку, медленно, без излишней суеты, расстегнув застежку лифчика. И вот уже его пальцы с осторожностью разминают ее упругие груди.
– Нет, не задумывалась, – произнесла она, и голос ее сорвался от волнения. Федор чуть пригнул к ней свою голову, вдыхая запах ее волос.
– Должен тебе сказать, что у тебя особенный, ни с чем не сравнимый запах. Я готов его вдыхать всегда. Слышишь? Всегда. И я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
– Федор, любимый мой. Самый лучший на свете, – прошептала она.
Даша доверчиво посмотрела ему в глаза. Так смотреть мог только человек с чистой душой, не замаранной скверной. И ему стало немножко стыдно, за то, что несправедливо поступал с ней, выстраивал ложные обвинения. Хотел видеть идеал, забывая о том, что ничего идеального в природе просто не существует. И разве она живая, настоящая, хуже вымышленного образа? И к чему, нелепые обиды. Надо смириться и любить ее настоящую.
– Моя Дашенька, – он обнял ее опять. Готов был зацеловать ее всю с головы до ног. Каждую частичку ее роскошного тела. Каждый пальчик на руках и на ногах. Пусть это будет искуплением за его обиды.
Даша млела от его страстных поцелуев. Стыдно признаться, но иногда у нее даже появлялась ревность, когда и с кем он научился так хорошо целоваться. Не верила в утверждение Федора, будто в некоторых мужчин, в том числе и в нем, это заложено от природы. Но под его поцелуями она просто таяла. Вот как сейчас. Чтобы Федор не зазнавался в будущем, хотелось продемонстрировать, что она умеет делать это с не меньшим изяществом. Но приходилось мириться. Ведь сама же отдала ему лидерство, которое теперь Федор вряд ли уступит.
В какой-то миг, она глянула в большое настенное зеркало, и увидела в нем свое отображение. И оно ей показалось каким-то скучноватым. Появилось сомнение. Разве Даша такая? Может, зеркала, как и люди, имеют привычку врать. И чтобы развеселить отображение, Даша улыбнулась и подмигнула ему…
