и перечеркиваю печать.
Седовласый полукровка таращится на меня, разинув рот, такой же круглый, как и глаза.
– Что ты такое?
– Я девушка, которая ищет свою шаббинскую бабушку. Ту самую, которая воздвигла барьер вокруг владений королевы. Мериам. Это имя вам ни о чем не говорит?
У него глаза на лоб лезут, как у лягушки, будто я нарисовала на них стрелки, направленные вверх.
– Как и сказал мой отец, мы пришли с миром. А также с благословением вашего короля. А теперь не будете ли вы так любезны сообщить нам, сколько саней купили иностранцы и в каком направлении на них уехали?
У мужчины на горле так остервенело колотится пульс, что я начинаю переживать, не перегнула ли палку.
Натянув на лицо улыбку, вежливо добавляю:
– Пожалуйста.
Старик падает навзничь.
Мерда! Я его убила?
К нему подлетает мужчина помоложе и прикладывает два пальца к шее. Должно быть, пульс на месте, поскольку его руки не загораются от магии и не тянутся за оружием, чтобы нас сразить. Он встает, велит двум другим мужчинам отнести отца на койку в кабинете, затем скрещивает руки на груди и говорит:
– Они купили пять саней и цепь для буксировки.
Полагаю, цепь предназначалась для трона. Я также предполагаю, что бабушке вряд ли понравится, что ее волочат повсюду, как чемодан.
– Что касается направления… Они отбыли на восток, но, возможно, изменили курс. Мы не занимаемся отслеживанием наших клиентов. – Когда его взгляд скользит по моей фигуре, Лор окутывает меня своей тенью.
Расслабься, любовь моя. Он смотрит не для того, чтобы отыскать брешь в моей броне, куда можно вонзить клинок.
Я в курсе.
Тогда будь добр, отцепись. Не хочу, чтобы ты подвергал себя риску.
Единственное, чему здесь угрожает опасность, – это зрению полукровки.
Лор… – Вздохнув, я запускаю пальцы в клубящееся, дымчатое тело своей пары.
– Сколько с ними было людей? – спрашивает Юстус у мужчины.
– В наших санях помещается шестеро… – он бросает взгляд на моего отца, – …шестеро мужчин обычной комплекции. Четверо саней были заполнены полностью, а в одни погрузили ящики.
Тонкие волоски на загривке встают дыбом при упоминании ящиков. Ящики означают снабжение. Хотя мне хотелось бы думать, что они забиты продовольствием и одеждой, нутро кричит о другом. Оружием.
Данте знал, что мы за ним придем.
Он знал и подготовился.
Глава 78
Вернув двери мастерской первоначальный вид, раз уж Волковы оказались сговорчивыми, я забираюсь на отца, и мы летим на восток. Воздух над заснеженными холмами такой колючий, что через час полета у меня лицо начинает покрываться инеем.
Я засовываю ожерелье из морских раковин под свитер, натягиваю шерстяную ткань на уши, нос и рот. Когда опускаю веки, защищая глаза от колючего ветра, на плечи падает нечто тяжелое. Я ахаю, поняв, что это шкура.
Знаю, ты ненавидишь мех, но не снимай накидку.
Я отнимаю одну руку от шеи отца и хватаю воротник.
Ты освежевал медведя?
Нет. Фионн купил его в деревне охотников. Надень капюшон.
Я натягиваю капюшон на замерзшие уши, шепча благодарность существу, чью жизнь принесли в жертву ради моего тепла.
У Бронвен, случайно, не было видения?
Нет.
Внезапно к нам приближается Ифе, и я замечаю, что проснулся Габриэле. Щеки и губы у него вновь порозовели, а в серых глазах появился намек на блеск.
– Почему мы вернулись в Глейс?
Ах да! Он пропустил несколько событий, пока спал. Я быстро ввожу его в курс дела. В конце рассказа он вдруг ахает.
– Что такое? Нога?
Он осматривает свою конечность, выворачивая так и сяк.
– Нога в порядке. Даже зажила. – Он касается бедра, затем проводит рукой по узлам, завязанным Ифе, и начинает их теребить.
– Габриэле?
– М-м?
– Почему ты так резко вдохнул?
– Что?
– Когда ты услышал о санях, ты странно отреагировал.
– А! Точно. Извини. В голове немного каша от… всего. – Он созерцает белое пространство. – Когда мы здесь служили, однажды Алёна привела нас в эти гигантские ледяные пещеры. Я просто подумал, что, возможно, Данте направился туда.
– Где? – Мой тон граничит с истерикой. – Где они?
Он прикусывает нижнюю губу и заглядывает через крыло Ифе.
– У основания Белого Клыка.
– Белого Клыка?
Он кивает на гору, тонкую и высокую, увенчанную устрашающе крутой вершиной.
– Подходящее название. – Я уже собираюсь спросить Лора, слышал ли он слова Габриэле, когда вороны все как один поворачивают к остроконечной горе.
Вели всем оставаться на высоте, Лор.
Должно быть, он так и делает, поскольку, добравшись до горы, мы не спешим опускаться.
Я прищуриваюсь, вглядываясь в долину далеко внизу в поисках саней, однако, хоть зрение у меня и улучшилось благодаря высвобожденной шаббинской магии, все же оно недостаточно острое.
Внезапно отец пронзительно каркает, отчего я чуть не выпрыгиваю не только из медвежьей шкуры, но из собственной. Перевожу взгляд на его крылья: перья трепещут. Заледеневшее сердце принимается тарабанить с новой силой.
Лор, что произошло?
Твой отец не мог сдержать радости, – ворчит Лор, один из его воронов зависает рядом с моим лицом.
Они здесь? – Пульс сбивается с ритма.
Да. Как Габриэле и сказал, они нашли убежище в ледяной пещере.
Сжимая спину отца бедрами, я вытягиваюсь и смотрю в сторону бирюзового пятна, туда же, куда смотрят золотые глаза Лора, но быстро перевожу взгляд обратно на него.
Дематериализуйся.
Мы слишком высоко…
Пожалуйста. Ради моего спокойствия, прошу.
С тихим вздохом он превращается в дым. Погладив мои губы, он шепчет:
Сейчас вернусь.
Когда я замечаю пять черных полос, летящих к синему пятну, я кричу:
Лор, нет! Вернись немедленно! ЛОР!
– Дайи, лети за ним!
Отец не обращает внимания на мой крик. Не следует за моей безумной парой. Никто не следует. Я рычу от досады и продолжаю рычать, пока пять черных полос не выстреливают в нашу сторону, подобно фейерверку.
Я сжимаю губы, настолько взбешенная, что не в состоянии даже спросить, всех ли солдат он лишил жизни.
Ни одного. – Его тон столь же непроницаемый, как мое настроение.
Я кошусь на него.
Тени Лоркана надвигаются к Юстусу. Должно быть, он передал ему оскорбительную картинку, поскольку губы дедушки кривятся и он усмехается:
– Мериам не предала бы нас. Должна быть другая причина. Вероятно, он заключил сделку и использовал ее, чтобы она нарисовала печать на всех…
Внезапно по руке разливается жгучая боль. Я закатываю рукав, ожидая увидеть кровь или рубцы, или Котел знает что еще, но кожа цела и невредима. Возникает новая
