повернулись к ниму в унисон. Киан нервно сглотнул. Он никогда не умел командовать. Он хреновый командир и прекрасно это знал, не испытывая иллюзий. Но хоть бы сейчас у него вышло что-нибудь путное! Хоть бы раз в его дэвовой жизни!
— Слушайте меня, — повторил он спокойнее, хотя внутри трясся как осиновый лист. — Что вы тут устролили? Вы — гвардейцы великого князя! И орете на командира как базарные бабки.
«Ох, не с того я начал, не с того».
— А где ты видишь князя? — крикнул кто-то из толпы — Киан не успел заметить, кто это был. — А? Мы непонятно где!
«В толпе они все смелые. Будут кричать, что захотят, а остальные поддакивать. Опасно. Так не пойдет. Надо выделять кого-то, но кого?»
— И кто это сказал? — строго поинтересовался он. — Раз такой смелый — выйди ко мне. Ну?
Княжич демонстративно прошелся взглядом по рядам гвардейцев и матросов, сложив руки на груди.
Никто не ответил.
— Ну давай, я жду, — с нажимом повторил Киан. — Мы же разговариваем. Ты меня видишь, я тебя — нет. Неправильно как-то, не думаешь?
По толпе прошла рябь — кто-то проталкивался к княжичу из заднего строя. Людское сборище взволновалось и наконец выплюнуло грузного мужичка сурового вида, густая борода которого доставала ему почти до пояса. Ни мундира, ни рубахи на нем не было — от формы остались только брюки и сапоги.
— Ну вот он я, княжич, — пробасил мужик. — О чем говорить будем?
«Прекрасно. Попался. Так уже проще».
— Как тебя звать?
— Михал.
— Ну вот, Михал. Чем ты недоволен?
Мужик отрывисто хохотнул — точно ворона каркнула.
— Чем я недоволен? — ехидно переспросил он. — Может тем, что мы попали в шриалову жопу и подыхаем здесь? А вот этот, — Михал ткнул мясистым пальцем в сторону хмурого Морриса, — нам сказки рассказывает!
«Так, только бы не ляпнуть лишнего. Что сказал бы Гейб?»
— Мы все в жопе. Не ты один. Но я что-то я не собираю толпу и не кидаюсь на командира.
— У тебя-то какой командир? Ты ж сынок княжеский.
— А где ты видишь князя? — спросил Киан с напускным удивлением. — Разве не ты это говорил?
Михал скривился, обнажил желтые зубы в угрожающей усмешке.
— Мы вместе сюда попали, вместе и выберемся, — продолжил Киан. — А сейчас вы только глупую возню устраиваете. Нам она ничем не поможет.
— Вместе, говоришь? — Михал хмыкнул. — А что же вы нас в трюм не пускаете и молчите, как рыбы, если мы вместе? А я и верить должен?
«Интересно, чего им Моррис наговорил? Неплохо бы узнать, но как?»
— Должен, потому что ты — гвардеец, — парировал Киан. — Ты давал присягу. Или это для тебя пустые слова?
— Пустые не пустые, да только мы и не в Ал’Терре, — ответил Михал, но уже не так уверенно.
— С чего ты взял? А если мы утром в Кейл приплывем, то чего ты тогда скажешь? Наши гвардейцы, — такие же как ты, кстати — в Соляную войну бились с врагом в шартехских степях. И победили. И в Таргоне воевали, и на Райлене, и у дикого народа. Там тоже не Ал’Терра, но никто не бежал и не бунтовал. Чем же ты хуже? — Киан обвел рукой всех собравшихся. — Я не вижу здесь предателей. Только княжеских гвардейцев. Разве это не так?
Михал помолчал. Киан видел по его лицу, как в мятежном гвардейце боролся целый букет чувств и сомнений. Княжич сумел сбить его пыл — это уже почти победа.
Остальные тоже притихли и не рвались в бой.
— Так-то оно так, — все-таки проговорил Михал. — Но и вы нас поймите — вы сами появляетесь ночью весь побитый и потрепанный, кричите во всю глотку, а потом нам говорят — все нормально, расходитесь. И трюм запирают. И что нам думать?
«Ага, перешел на "вы". Ну все, дружок, ты попыл. Но отвечать-то надо. Чего бы им наплести, чтобы угомонились? Отмалчиваться — не вариант, все усилия насмарку пойдут. Правду говорить — тоже пока не стоит. Врать... Ну это смотря как».
Выбирая между правдой и ложью, Киан остановился посередине. Можно же рассказать почти все, но... немного изменить и приукрасить. Главное — выглядеть при этом поубедительнее.
— Ты прав, — согласился княжич. — Лейтенант зря вам не рассказал. Но не злитесь на него — он сам во всем не разобрался, а я был немного... не в форме. Но теперь я тут и темнить не стану.
Он выдержал эффектную паузу. Лица неудавшихся бунтовщиков замерли во внимании.
— Мне не спалось, и я решил пройтись по кораблю, — начал княжич, выкинув часть про закончившийся виски. — В кубрике услышал какие-то звуки. Из трюма. Я спустился. Слышу — шуршит в карцере. Не буду врать — испугался. И так на взводе, как и вы. Открыл дверь, а там глаза сверкают. Тут и на меня что-то бросилось. Я упал, лампу потерял. Пока соображал, что да как — меня за ногу тяпнули. Я за пистолет — и палю в темноту. И бегом оттуда. А дальше вы сами видели. Лейтенант Моррис пошел проверять — а там крысы. Я даже подстрелил парочку — не знаю, как и попал-то. Вот и вся история.
В толпе послышались редкие смешки. Но Михал недоверчиво сощурился.
— А зачем скрывать-то было? Что мы, крыс, что ли, не видели?
Киан вздохнул. Эта часть — самая неприятная, но говорить надо.
— Крыс-то вы видели. Но вам лучше не видеть, что они сделали с нашими погибшими.
По рядам прошелся ропот, раздались охи и ругательства.
— Лейтенант хотел вас оградить. Ситуация и так сложная, поводов для радости не много, а тут еще такое. Вот и все, — закончил Киан.
Он боялся смотреть на гвардейцев, но глаз не опускал. Сейчас все решится — поверят или нет. История не самая правдоподобная, к тому же он еще и себя идиотом выставил — крыс испугался и палилил без разбору, мог и корпус пробить. Хотя его и раньше вряд ли всерьез воспринимали, хуже репутация не станет. Появится новый повод травить байки в трактире и смеяться над нерадивым командиром. Ему
