его лицу пробежала целая гамма чувств: радость, нетерпение, восхищение, желание и трепет.
— Погулять вышла? — спросил он ласково и сделал еще один шаг к ней.
Даша сильнее сжала кулачок в варежке, отчетливо видя нерешительность молодого человека и его испепеляющий темный взор. Она медленно кивнула и, не в силах выдержать давящий взор аквамариновых глаз, потупилась. Он стремительно дернулся к ней, приблизившись на минимальное расстояние и склонившись над нею, схватил руку и приник губами к варежке. Быстро стащив вязаную рукавичку с ее руки, он горячими губами впился в тонкую кисть. Выпрямившись и, заглядывая ей в глаза, повелительно заметил:
— Мне поговорить с тобой надобно, — он обернулся, желая удостовериться, что никого рядом нет. И затем, вновь обернувшись к девушке, потянул ее за руку в беседку. — Иди сюда…
Послушно следуя за ним, Даша ощущала, как Теплов с силой, словно в капкане, держит ее за руку, направляя за собой. Когда они взобрались на ступеньки и оказались внутри, Илья без предисловий обхватил руками ее талию и притиснул девушку к деревянному резному углублению беседки, желая скрыться от посторонних глаз. Он склонился над нею и его губы вмиг приникли к шее девушки, которая наполовину была укрыта меховым воротничком.
— Я так соскучился, — хрипло вымолвил он срывающимся голосом.
Теплов сильнее сжал ее стан, притягивая к своей груди, а губами уже властно осыпал поцелуями ее рот. Его белая треуголка, отороченная мехом, упала на заснеженный пол беседки, но Илья не обратил на это внимания. Он начал яростно шарить по спине девушки, не стесняясь в прикосновениях к ее талии, ягодицам и груди, с дикой радостью притискивая ее податливое тело к себе.
Вдруг Даша вспомнила все слова, которые ей говорила Аня. Ею мгновенно завладела тоска и болезненное чувство вины за происходящее. Она напряглась и начала отталкивать руки молодого человека от себя.
— Не надо, Илья Григорьевич, вы же брат мне. Нельзя нам так целоваться, — выпалила она срывающимся голосом, едва сумев отвернуться от его пылких губ. Он выпрямился и выпустил ее из объятий. Даша невольно попятилась и уперлась спиной в резную деревянную панель. Подняв на него взор, она отметила, что лицо Ильи бледно, а глаза его мрачны.
— Зачем ты это сказала? Зачем ты все время все портишь? — прошептал он с укором.
— Но ведь правда это. Вы брат мне и…
— Замолчи! — вскричал он нервно и, сделав шаг к ней, угрожающе наклонился. Видя его недовольное бледное лицо рядом, Даша замерла, понимая, что он сильно разозлился. — Зачем ты все время об этом вспоминаешь? Скажи? Зачем мучаешь и меня, и себя? Невозможно это понимать и жить дальше! Как жить-то? Ведь от осознания, что ты сестра мне, свихнуться можно! Слышишь? Забудь об этом, говорю тебе, так легче будет. Все равно мне жизни без тебя нету, пойми. — Он вновь схватил ее руки и начал осыпать их страстными поцелуями, перемешивая с ласковыми словами: — Милая, забудь про то. Прошу, горлинка моя ясная.
Он проворно развязал ленты на ее меховой шляпке и стянул ее набок, обнажив волосы и голову девушки. Вновь притиснул Дашу к себе и начал иступлено целовать ее шею и губы, запустив сильные пальцы в мягкие светлые волосы.
Даша, затрепетав, ощутила, что ей приятны его порывы. Поцелуи молодого человека были так умелы и горячи, что она на мгновение забылась под его напором. Неосознанно обвила шею Ильи руками и, привстав на носочки, ответила на пламенный напор его губ. Все мысли о том, что это не дозволено, нехорошо и грешно, улетучились из ее головки, и Даша с каким-то неведомым доселе сладостным чувством наслаждалась ласками молодого человека, чувствуя, что совсем не хочет, чтобы он отпускал ее из своих объятий.
— Приходи сегодня ко мне в спальню, — вдруг выпалил Илья у ее губ. И вперился давящим темным взором в ее синие глаза. — В полночь приходи. Все уже спать будут. Придешь? — спросил он, подняв ее подбородок пальцами и в упор смотря в большие лучистые глаза.
Даша молчала, лишь как-то несчастно смотрела и вздыхала, не спуская с его красивого лица напряженного взора. В ней шла борьба. Ее существо вдруг наполнилось противоречивыми чувствами. Она не могла прийти к Илье в спальню, не имела права, но отчего-то в этот миг ее душа желала встречи именно в его спальне, наедине. Терзаемая, трепещущая в его руках, она молчала, не в силах ответить согласием. Чуть отвернувшись от его лица, она боялась пообещать ему или отказать. Теплов вновь начал страстно осыпать поцелуями ее лицо и шептать у ее губ:
— Придешь, моя хорошая? Пообещай, что придешь! Я ждать тебя буду после одиннадцати. Слышишь?
— Я не знаю, — начала она тихо. Но молодой человек стремительно схватил ее лицо в свои ладони и неистово прошептал у ее губ:
— Тогда я сам в твою спальню приду, клянусь.
— Нет, не надо так, — пролепетала Даша, прекрасно зная, что в ее спальню могли зайти и Марья Ивановна, и Оленька даже поздно ночью.
— Тогда сама приходи, — велел Илья и вновь начал целовать ее. Даша невольно отдалась во власть его ласковых губ, ощущая, что уже готова сдаться и действительно пообещать прийти в его спальню. Испугавшись своих порывов и чувств, она нервно произнесла:
— Я замерзла, домой уже пора.
— Замерзла? — опешил он. Илья недовольно взглянул на нее и выпалил: — Пока не пообещаешь, что придешь, не пущу тебя. Слышишь? Дарёна? — Свои слова он подтвердил свинцовыми объятьями, припечатав девушку к деревянной ажурной стене беседки. Впившись горячими губами в висок девушки, он настаивал: — Дашенька, обещай, что придешь…
Не в силах более выносить все его дерзкие ласки и напор, Даша через силу выдохнула:
— Хорошо…
— Обещаешь? — быстро потребовал он, чуть отстраняясь от девушки и пожирая ее лицо пламенным темным взором. Она выдержала тьму его поглощающего взгляда и кивнула. Лицо Ильи осветилось радостью. Он как-то призывно, по-мальчишески улыбнулся ей и проворковал: — Вот и славно.
— Теперь пойду я, — тихо заметила она, опуская взор вниз, и попыталась высвободиться из его объятий. Он отпустил девушку и, проворно подняв ее шляпку, которая валялась на снежном полу беседки, отряхнул от снега и протянул ей.
— Держи, милая, — ласково произнес он над нею, следя за каждым движением девушки, пока та
