одну в лесу. Словно зачарованный, он подходил, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не нарушить тишину и не вспугнуть певицу, как это бывает с певчими птицами.
А душе моей рваться вслед
Сотни долгих-предолгих лет
Кораблям, кораблям, кораблям,
Журавлям, журавлям, журавлям.
Когда Иннокентий Павлович подошел ближе, он узнал в певице Ирину. И вскрикнул от неожиданности.
Женщина услышала его и обернулась. Но она не испугалась и не смутилась, как можно было ожидать. Вместо этого она протянула руку к Иннокентию Павловичу и призывным голосом произнесла:
— Что же ты стоишь, незнакомец? Подойди ко мне!
Иннокентий Павлович был удивлен. Если это и была Ирина, то она явно не узнавала его. Впрочем, он уже начинал сомневаться, разглядев в чертах лица этой женщины нечто, что не было присуще Ирине — какая-то мягкость, размытость. И глаза были другие — с поволокой, глубокие, как омут, манящие. А волосы, прежде черные, теперь отливали темно-изумрудной зеленью.
А женщина настойчиво просила:
— Иди же! Неужели ты не видишь, что мне холодно?
Голос был настолько проникновенным и чарующим, что Иннокентий Павлович забыл о своих сомнениях. Он подошел, присел на камень и обнял женщину, согревая ее своим телом. Она прижалась к нему, обвила своими руками и прошептала на ухо:
— Согрей меня!
Ее тело было холодным и слегка влажным, будто она только что купалась в озере. Но Иннокентий Павлович не обратил на это внимания. Она начала ласкать его, и он забыл обо всем, испытывая только одно желание — обладать этой женщиной. Он приник губами к ее губам. Те были мягкие и пахли чем-то пряным, сводящим с ума. Они ускользали от него, и он тянулся к ним, не замечая, что постепенно приближается к краю камня, на котором они сидели. Еще несколько мгновений — и женщина тихо скользнула в воду, увлекая его за собой. Несмотря на то, что было недалеко от берега, здесь оказалось неожиданно глубоко.
А незнакомка вдруг обвила ноги Иннокентия Павловича своими ногами и, словно тяжкий груз, потащила его на дно. Внезапно она оказалась очень сильной. Он пытался сопротивляться, но не мог с ней совладать. Иннокентий Павлович начал захлебываться и почувствовал панический ужас. Неимоверным усилием он сумел вырвать руку из ее объятий и машинально, привычным движением, выхватил пистолет. Приставил его к груди женщины, где должно было находиться ее сердце, и нажал на курок.
Он смог сделать это только один раз. В предсмертной судороге женщина сжала его так, что хрустнули кости, и от боли он мгновенно потерял сознание. А она, мертвая, опустилась на дно, увлекая его за собой. Вода вместо воздуха хлынула в легкие, и Иннокентий Павлович захлебнулся, а потом, не приходя в сознание, умер. В каком-то смысле, это была легкая, и даже благая смерть. Он не успел ничего понять.
Они лежали на дне озера, обнимая друг друга, словно страстные любовники. И эти предсмертные объятия уже нельзя было разорвать, да и некому. Черная гладь воды была неподвижной, словно Зачатьевское озеро облачилось в траурные одежды, оплакивая утопленников.
Глава 71. Страшная находка
Эльвиру томило недоброе предчувствие. Она не спала всю ночь, ожидая возвращения Иннокентия Павловича. А когда он не вернулся и утром, Эльвира потребовала от Карины, чтобы та проводила ее до дома бабки Ядвиги.
— Я чувствую, что ему нужна моя помощь, — говорила она, блестя воспаленными после бессонной ночи и обильных слез глазами. — С ним случилось что-то плохое!
— Я больше беспокоилась бы за бабку Ядвигу, — сказала Карина, не забывшая о том, как Иннокентий Павлович наставлял на нее пистолет и в каком возбужденном состоянии он был. — Но предлагаю подождать хотя бы до полудня. Нельзя исключать, что Иннокентий Павлович помирился с Ириной, и они провели эту ночь, к примеру, на сеновале той же бабки Ядвиги. У старухи чудесный сеновал, настоящее уютное гнездышко для влюбленных, насколько я помню.
Эльвира даже побледнела, представив эту картину, и, скрепя сердце, согласилась подождать. Но когда Иннокентий Павлович не появился и к полудню, остановить ее уже было невозможно.
— Я уже не прошу, а требую, — заявила она Карине. — А если вы откажетесь, то я пойду в полицию и напишу заявление. И тогда пеняйте на себя. Потому что вы уходили с Иннокентием Павловичем, а вернулись одна, ночью, и очень взволнованная. И ваш отказ искать его очень подозрителен.
Карина задумчиво посмотрела на нее. Разыскивать Иннокентия Павловича ей не хотелось по многим причинам, но и нельзя было продолжать игнорировать его отсутствие. Без него на строительстве все замерло. Рабочие, напуганные нападением медведя, отказывались идти в лес и прорубать просеку до Зачатьевского озера. Не меньше их перетрусивший Улугбек был недостаточно убедителен, призывая возобновить работу. А главный инженер Михаил Львович не имел никакого авторитета, да и характера. Давно уже сломленный диктатурой Иннокентия Павловича, он был безволен и пассивен, пугаясь даже мысли, что необходимо отдать приказ, не согласованный с начальником. Вся тяжесть ответственности за простой легла на плечи Карины. И ей тоже становилось страшно, когда она представляла, что скажет Иннокентий Павлович, когда вернется. В отличие от Эльвиры, она не беспокоилась за его жизнь и здоровье. Ее больше тревожила судьба беглянки, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор. «Если уж Иннокентий Павлович угрожал оружием мне, — думала Карина, — то что могло произойти при встрече с Ириной?» Поэтому она ухватилась за слова, высказанные Эльвирой.
— А это хорошая мысль, — сказала Карина. — Насчет полиции. Если действительно что-то случилось, то без нее все равно не обойтись. Ну, а если мы зря бьем тревогу… То местный участковый, Илья Семенович, единственный человек, который не убоится гнева Иннокентия Павловича. И, кстати, бабки Ядвиги тоже.
— При чем здесь какая-то бабка Ядвига? — недоуменно посмотрела на нее Эльвира. — Я не понимаю вас!
— Поймете, когда встретитесь с ней, — туманно ответила Карина. — Так мы идем к участковому или нет?
Капитан Трутнев молча выслушал сбивчивый рассказ Эльвиры.
— Выходит, что искать надо двоих? — спросил он, когда та замолчала. — Иннокентия Павловича и молодую женщину, которая также все еще не вернулась?
— Но главное — Иннокентия Павловича, — эгоистически заявила Эльвира. И смутилась, поняв, что выдала участковому истинные причины своего беспокойства.
После этого полицейский долго расспрашивал Карину, уточняя у нее все подробности ее ночной прогулки с Иннокентием Павловичем до дома бабки Ядвиги. Карине даже показалось, что участкового страшит перспектива встречи со старухой, которая, возможно, была последней, кто видел Иннокентия Павловича, и могла пролить свет на его таинственное исчезновение.
