муж живет здесь и может свой пре-красный заработок тратить на себя. Это ему нравится ведь он сказал тебе и сиротскому попечительскому совету, что он не заплатит ни за тебя, ни за детей ни пфеннига. Тогда заговорил мой старший сын почти 16-ти лет, если наш отец хочет отправить нас в приют, то я его застрелю. Тогда мой шурин сильно ударил моего сына, и сказал ему. Теперь ты хочешь поднять руку на своего отца, он бы тебе помог, если бы вышел. Моя жена стала жаловаться мне что мой сын плохо поступает с ней что он вообще не хочет работать, и он так жестоко обращается с обеими девочками, что она не решается уходить сервировать. Она от всего сердца просила бы меня вернуться домой, чтобы дети опять могли видеть отца, и чтобы я занялся старшим. На что я ей ответил, что я сегодня не приду, и ей что она должна смело прийти ко мне и меня попросить, и тогда уж я подумаю, как мне поступить. Я слышал, что дети голодны, я несколько раз кричал им, чтобы они поднялись ко мне у меня есть хлеб и колбаса, они могут поесть досыта, что я также дам им денег, чтобы мама смогла приготовить горячей еды. Но никто из детей не пришел. Я нарезал хлеба и колбасы и кричал им и звал их добрыми словами, я никого не видел, я только слышал, как плачет моя жена, что я должен вернуться домой.
Мы с моим товарищем пошли затем в трактир В… там я выпил три кружки пива там были и другие мои товарищи, с которыми я вместе жил. Там один хороший их друг отмечал свой день рождения, там я ждал, пока мы все вчетвером вместе не пошли домой[89].
Затем мы вместе пошли в сторону дома, недалеко от нашей квартиры мы или скорее я выпили пива. И тогда я опять услышал, сегодня ночью мы уж вытащим его наружу разобьем окна, и вынесем его если он спит вместе с кроватью. Ну а если мы его сегодня ночью не достанем, то завтра я заеду не карьер и там я уж с ним рассчитаюсь. В половину шестого мы все вчетвером легли спать. Они все меня уговаривали, что я должен быть разумным и выбросить эти мысли из головы ведь никого здесь нет и никто ничего от меня не хочет, и что я из-за этого беспокоюсь, но это не имеет смысла. Я наконец спокойно заснул, но наконец проснулся, посмотрел закрыты ли окна, и закрыта ли еще дверь, она была еще закрыта, но одно окно мои товарищи уже открыли. Я тогда снова забеспокоился, слышал, как они там ползают по крыше, чтобы достать меня. Я крикнул одному из товарищей, что они опять ищут меня, но он сказал, не дури ложись в постель и спи, ты завтра не сможешь работать.
Я пошел в свою постель, но спать не мог. Моя жена пришла в мыслях ко мне, но это тогда только привиделось, она говорила по-доброму, обещала, но не выполнила и тут ко мне пришел Мартин Бауэр, и наконец еще и другой любовник трамвайный кондуктор вместе со своей женой. Но все четверо были голыми, ни на ком из них не было одежды. Они хотели пытать меня, и вели себя друг с другом непристойно. Они спросили нравится ли мне так, если нет то они меня убьют, тогда я встал, и больше не слышал, чтобы кто-нибудь говорил, я только видел как моя жена с детьми стоит рядом с Мартином Бауэром на потолке моей комнаты[90].
Затем говорила только моя жена, что она больше не вернется ко мне, она помолвлена с кондуктором, потому что его уже выбросили с работы, из-за меня, и теперь она должна выйти за него замуж. Иначе ей будет плохо. А жена кондуктора хочет ко мне, но я этого все же не сделал. Я ответил на это, что она ведь не разведена, и поэтому они не могут пожениться. Но они оба ответили, что они и так уже вместе, а это и есть самое главное. Я пожелал новой счастливой супружеской паре много счастья и скорой свадьбы, но пообещал, что я не дам развода, чтобы они не смогли пожениться.
Я от этого очень устал, но спать не мог. Наконец все ожило перед моими глазами, в голове появились самые разные мысли, внезапно я или моя комната переполнились родственниками с моей стороны, вплоть до самого дальнего родственника моего отца. А именно, моего прапрапрапрапрапрапрадедушки, который мне, кажется, рассказал, что он родился 15 апреля 1475 года, а та же бабушка 15 марта 1473 года, и что со мной не может случиться ничего плохого, это сказали все мои родственники до моих отца и матери вместе с моей старшей сестрой которая тоже уже умерла. Наконец между одиннадцатью и двенадцатью уже ночи я снова пробудился и все время думал о том как я обманываюсь, что мне это все видится, но я уже не мог совладать с собой, и мои отец и мать, которых я совсем не знал, говорили мне они умерли ведь так рано что я не мог их себе представить он сказал что его ранили в 1866 и 1870—71 во время военного похода, мой дедушка рассказал мне о 1848 годе, а брат моего отца рассказал мне о тех кто был ранен или погиб в военных походах, и что они будут меня защищать, и это будет длиться до часа. Они все подошли к моей кровати и спросили, что бы я хотел и почему я не даю им спокойно лежать в могилах. Я ответил, что я не звал их, они могут спать спокойно, чего они мне тоже пожелали, но они опять появились у моей постели и говорили, как их всех зовут, в каком родстве они находятся ко мне до самого древнего рода с тысяча четыреста семьдесят пятого года.
Затем к утру я заснул и очень крепко. В понедельник утром, я был очень утомлен, хотел пойти на работу, но не смог. Моя хозяйка вдова К… сказала, чтобы я оставался дома, чтобы я встал, попил кофе, что она заварит мне чай я попил его и что я должен опять лечь спать. Затем она послала за господином доктором К… на М…штрассе в Маннгейме.
Когда я затем пришел в свою комнату,
