лица.
Бойцы говорят:
— Черт возьми, может, самого Гитлера словили. Вот будет исторический номер.
Повели пленных в штаб. Видим, и «Гитлер» идет своей мелкой походкой, не сопротивляется.
Командир полка тоже удивился, что перед ним стоит такой экземпляр. Спрашивает его:
— Кто вы такой? Что за птица?
Тот говорит:
— Да нет, я не Гитлер. Я ефрейтор шестого гренадерского полка.
Командир полка говорит:
— А что, вы нарочно так загримировались, или это ваша природная наружность?
Похожий на Гитлера говорит:
— Нет, сама природа не дает такого сходства. Я два года добивался этого. И добился того, что господа офицеры вздрагивали при виде меня. И сам начальник дивизии попятился и хотел побежать, когда меня встретил. Но ему разъяснили, что это я и зачем мне это нужно. Он сначала категорически запретил мне это сходство, но потом разрешил и только не велел мне на глаза показываться.
Командир полка спрашивает пленного ефрейтора:
— А зачем вам понадобилось играть под Гитлера? Какая вам от этого польза?
Пленный говорит:
— Польза огромная. Все солдаты боялись меня, как огня. Они страшились, когда я появлялся перед ними в своем историческом облике. И в силу этого они беспрекословно выполняли все мои приказания. Помимо того и господа офицеры считались со мной, мягко беседовали и награждали.
— И что же, в каждом полку у вас имеется такое же чучело? — спрашивает командир.
Похожий на Гитлера говорит:
— О, если б в каждом полку имелось бы такое лицо — германская армия окончательно была бы неуязвима, как стал неуязвим наш полк, когда я добился такого сходства.
Командир говорит пленному:
— Где же к черту неуязвим ваш полк. Что вы чушь мелете. Ваш полк вдребезги разбит, и вы в плену с вашим сходством.
Похожий на Гитлера хотел еще о чем-то поговорить, но командир крикнул:
— Уведите от меня это историческое чучело. Оно мне на нервы действует.
Мы увели похожего на Гитлера во двор. А там стояли другие пленные. Они стояли кучкой и о чем-то между собой беседовали.
Похожий на Гитлера закричал на них и велел им построиться. Но они не послушались его и засмеялись. А один из пленных подошел к ефрейтору, хлопнул его по затылку и сказал:
— Капут тебе, Гитлер.
Похожий на Гитлера хотел рассердиться и даже сделал свирепое лицо. Но потом махнул рукой, стал у забора и принялся жевать хлеб, который он достал из своего кармана.
4. Узкое место
Стоим у моста и вдруг видим — два красноармейца идут. Окликнули их. Спросили, что полагается. Они ответили. И мы отпустили их.
Но старший сержант Анисимов снова окликнул этих красноармейцев. И велел им показать документы.
Осмотрел их документы. Все оказалось в порядке. Отпустил их.
Отпустил и сам смотрит им вслед. Мы спрашиваем его:
— В чем дело, товарищ Анисимов? Что заставляет вас проявлять такую высокую бдительность в отношении этих двух бойцов?
Анисимов говорит:
— Понимаете, какая запятая. Ведь с пятнадцатого числа вся наша армия имеет зимнее обмундирование, а эти, глядите, идут, как цуцики, в летних шинелках и в сапогах.
Один из бойцов говорит:
— Товарищ Анисимов, а может, это действительно немецкая агентура, закинутая в наш тыл?
Анисимов говорит:
— В точности не могу вам ответить на этот вопрос, но знаю, что теплые вещи — это самое узкое место у немцев.
И вот старший сержант Анисимов смотрит на этих двух удаляющихся красноармейцев и сам нервно барабанит пальцами по своему ремню. Потом говорит нам:
— Конечно, для своих агентов немцы достали бы пару наших полушубков. Дело не в этом. А дело в том, что именно в этом вопросе они могли иметь недоглядку. И это позволяет мне сделать соответствующие выводы.
И сказав так, сержант Анисимов крикнул двум красноармейцам, которые удалились уже на двести шагов:
— Остановись! Стой!
И вдруг мы видим, что эти два, кому крикнули, — побежали.
И тогда мы одного ранили, а другого поймали. И все оказалось так, как подумал Анисимов.
В приказе по нашей части Анисимов получил благодарность за проявленную бдительность и смекалку.
5. Плохая земля
Ночью пошли в разведку. Я впереди, два бойца сзади.
Ночь светлая. Луна сияет. И тихо. Стрельбы нет. Вдруг, видим, впереди нас что-то мелькнуло. Видим — фигура. Немец.
Легли за кусточком. Ждем. Видим, немец остановился. Стоит. Задумчиво смотрит вокруг себя. Потом снова идет, заложив руки за спину.
Удивились. Думаем: «Если идешь в плен сдаваться, так иди побыстрей, без рук за спиной».
Велю бойцам его взять. Взяли. Видим, не хочет сдаваться. Борется. И даже оказывает отчаянное сопротивление, то есть кусается.
Пришлось, я извиняюсь, немного его ранить, чтоб он вел себя скромней, проще, не так агрессивно. Успокоился. Пошел культурней.
Приводим его в штаб. В штабе спрашивают: «Куда шел, зачем, какие имел задания?» Молчит.
Обыскали. Нашли документы. И среди них имелась одна бумага от высшего немецкого командования, дескать, такой-то фельдфебель, награжденный железным крестом, является владельцем двух десятин земли. И видим, в бумаге указаны приблизительно те места, где расположены наши и немецкие траншеи и где поле, по которому шел этот немец. Конечно, в штабе хохот поднялся, смех. Командир полка говорит:
— Что ж вы такие неудобные земли выбираете для своих владений?
Молчит. Не хочет отвечать. Командир полка спрашивает:
— Значит вы просто шли и своим хозяйским оком осматривали ваше имение?
Не отвечает. После попросил папироску, закурил. Говорит:
— У нас многие, которые отличились, получили дарственные земли среди восточных пространств.
В штабе снова хохот поднялся. Смех. Шутки. Спрашивают немца:
— Когда же вы сподобились получить это дарственное поместье?
— Еще, говорит, в сентябре 1941 года.
Командир полка говорит:
— Время-то как быстро летит... Прошло два года, а вы еще и поместье свое не приняли.
Под общий смех и веселье спрашивают немца:
— Ну хоть понравилось ли оно вам?
Немец говорит:
— Нет, не понравилось. Плохая земля. И деревня разбита.
Командир полка говорит:
— Так вы бы поглядели землю, прежде чем ее брать. Еще в помещики лезете. А не предусмотрели такую мелочь. Взяли кота в мешке.
Немец сердито говорит:
— Да как же я мог ее глядеть, если вы там были.
Командир полка говорит:
— Так вы бы на парашюте спустились. Разве можно так беспечно свои коммерческие дела совершать. Вот и оболванили вас. Не то подсунули.
Тут немец понял, что над ним подшучивают. Замолчал. Командир полка говорит:
