Она увидела того, кого видеть никак не могла. В отражении узкого овального окна первого этажа одного из соседних от Франка домов появилось девичье лицо, круглое и усыпанное множеством тёмных веснушек. Бесцветный взгляд девочки был направлен прямо на приближавшуюся с другой стороны улицы Конни.
Роуэн не шевелилась и не моргала, словно была всего лишь изображением на старой фотографии, но отчего-то проявившийся лик её заставил госпожу Маршан остановиться и всем телом ощутить крупную паническую дрожь. Сделав лишь вдох, Конни никак не могла выдохнуть, и грудь её сдавило от боли. Тело налилось свинцом, и захотелось кричать, но мышцы лица стянуло тугим кнутом. Это было похоже на страшный сон, когда нужно позвать на помощь, но ни горло, ни дыхание, ни голосовые связки не слушаются тебя, и всё, что ты можешь издать, это глухо булькающий хрип. Ещё немного, и она упадёт без сознания – в этом Констанция была уверена. Если не от страха, то от нехватки воздуха точно. И, словно пытаясь ускорить этот процесс, призрачный образ покойной девочки вдруг шевельнулся и переместил свой мертвенный потусторонний взор куда-то в сторону. Как бы повинуясь секундному инстинкту, тело Конни качнулось в направлении, куда устремился взгляд Роуэн. В ту же секунду над ней нависла тень, и лоб будто лизнуло огнём. В глазах рассыпались тысячи разноцветных огоньков, и земля ушла из-под ног.
Вспомнить сам удар более детально Констанция никак не могла – слишком быстро всё случилось, но она помнила, как притянул её к себе брусчатый тротуар, и как тёплая струя крови побежала со лба, стремительно достигая губ и окропляя их своим солёно-металлическим вкусом. Ещё немного она пыталась удержаться на локтях, но сознание быстро мутнело, и под звуки чьих-то криков и путаных быстрых шагов всё накрыло густой, горько-сладкой и тягучей, как тот ликёр в баре «Волчий вой», тьмой.
Теперь же, когда Конни вспоминала всё случившееся с ней, неожиданная и совершенно несвойственная её практическому уму мысль озарила сознание – вне зависимости от того, было ли видение призрака Роуэн настоящим или нет, оно каким-то образом заставило Констанцию в последнюю секунду увернуться от прицельного удара. Того самого удара, каким самой Роуэн раскрошил череп…
– …Альфред Диккенс, – еле шевеля губами, произнесла девушка и взглянула на комиссара Варга.
– Вы ведь не видели того, кто на вас напал. Откуда эта уверенность?
– Он видел, как мы с Максом нашли тропу и влезли к нему на территорию. Из окна. Боже, он же мог видеть нас из окна! Это же он спустил на нас собаку!
– Собаку? – хором переспросили Варга, Сигрин и Аллан.
– Да-да, сторожевую. Она утонула в реке, но это не самое главное! Главное, что он убил Роуэн.
– Так! Вот здесь лучше остановитесь, – строго велел Варга, чуть не сбивая девушку с мысли. – Это очень смелое заявление. Полагаю, у вас есть какие-то доказательства?
– У меня… – Конни начала было говорить, но её лучший друг – честный и практичный ум – остановил её и заставил до боли прикусить губу. – Нет. Прямых доказательств у меня нет.
– Я так и думал…
– Нет уж, постойте! – резко и громогласно оборвал комиссара Аткинс, грозно приближаясь к устроившейся на диванах компании. Лицо его было тёмным и пугающим от переполнявшего его гнева. – Открылись новые факты, которых вы и ваши люди не учли. А как же скрытая тропа, что ведёт от поместья Диккенса к тому месту, где было найдено тело Роуэн?
– Насколько мне известно, ваш брат тоже знал об этой тропе. А ещё он преследовал девушку незадолго до трагедии. Вы же в курсе, что у нас есть свидетельские показания, Макс!
– Это бред! Он вчера натравил на нас собаку, а потом напал на Констанцию, потому что осознал, как она близко подобралась к его секретам и…
– И это утверждение совершенно голословно, – всё тем же спокойным и рассудительным тоном парировал комиссар. – Насколько я понял, госпожа Ди Гран не рассмотрела нападавшего, раз уж она с первого раза даже не смогла указать на его пол.
– А ты, Аллан, – оборачиваясь к Франку, не унимался псоглавец, – ты-то видел того, кто ударил её! Сможешь его узнать? И уж совершенно точно это не был мой брат, сидевший в этот момент за решёткой!
– Уймись и смотри на факты, – не давая втянуть Франка в разговор, осадил разгневанного Аткинса Варга и поднялся со своего места. – Я не могу арестовать Диккенса на основании лишь того факта, что тебе очень сильно захотелось поверить в невиновность своего младшего брата. А ударить Констанцию мог кто угодно. Если уж и сыпать версиями, то ты и сам мог это сделать, чтобы отвести подозрения от…
– Лучше не заканчивай это предложение, Варга!.. – чуть не рыча, оскалился вожак псоглавцев и весь выпрямился, готовый в любое мгновение обрушиться на своего оппонента. Понимая, что обстановка накалилась до предела, Конни осторожно оглянулась на прочих свидетелей разыгравшейся сцены.
Доктор Сигрин молчаливо, но внимательно отслеживал ситуацию, явно прикидывая в мыслях, кого именно из двух мужчин ему предстоит держать. Что-то подсказывало Конни, что ему достанется роль укротителя псоглавца. Телосложением, жилистым и вытянутым, Сигрин был похож на Берта, и девушке было известно, что за этой ложной субтильностью часто скрывается металлическая жёсткость и сила, способная усмирить всякого противника быстро и эффективно. К слову, Берт тоже успел присоединиться к их небольшому сборищу: он стоял в дверях и напряжённо оглядывал присутствующих, предусмотрительно уперев одну руку в дверной косяк, тем самым преграждая путь в синюю гостиную госпоже Сапфир.
Никак не реагировал на разгорающийся конфликт один лишь Франк Аллан. Он сидел на своём месте, погружённый в состояние мрачного спокойствия, и, равномерно дыша, о чём-то сосредоточенно размышлял. Наконец, когда обстановка накалилась до предела и, казалось, любая искра вот-вот спровоцирует взрыв, Франк вдруг положил свою тёплую ладонь поверх руки Конни и произнёс вдумчиво:
– Полагаю, ты хотела озвучить какую-то версию?
Его голос, прозвучавший так умиротворённо и даже нежно, вмиг рассеял нависшее над всеми напряжение. Аткинс, болезненно сведя брови над переносицей, словно его только что ткнули гвоздём в бок, растерянно обернулся на источник звука. Варга последовал его примеру.
– М-м…да, – чуть запнувшись, выпалила девушка и улыбнулась тому, кто только что перевёл всё внимание на себя.
– Хорошо, – вздохнул Аллан и, быстро смерив комиссара и псоглавца вежливым взглядом, произнёс совершенно беспристрастным тоном: – Присядьте на минуточку и позвольте госпоже Маршан закончить.
Удивительное дело – этот довод сработал. Даже Аткинс вернулся к окну и, пусть с выражением протеста на лице, но сел в кресло. Желваки играли на его лице, а пальцы то сжимали, то разжимали кулаки, но он молчал и ждал. Все ждали, когда же Конни заговорит. Ей пришлось срочно собраться с мыслями.
– Да, прямых доказательств у меня нет, комиссар, – для начала, признала она смиренно, – но у меня есть предположения. Они могут в дальнейшем подтвердиться, потому что я всё сделаю и наизнанку вывернусь, чтобы это произошло. А версия моя такова: Марк Аткинс искал встречи с Роуэн вовсе не потому, что она стала свидетельницей убийства им Лили в пылу ссоры, и вовсе не из-за каких-то там тайных интимных отношений между ними. Я думаю (и это объясняет принципиальное молчание юноши), что Марк пытался уговорить Роуэн либо самостоятельно совершить ограбление, либо поспособствовать ему в этом. Ограбить он хотел, как вы понимаете, Альфреда Диккенса, у которого Роуэн работала. Полагаю, она многое знала про тайники своего работодателя (по совместительству – предполагаемого шантажиста) и могла быть в курсе того, где он прячет компромат на некоторых граждан, обеспечивающих его финансово взамен на молчание. Некоторое время Роуэн категорически отказывалась от этой затеи и всеми силами избегала встречи с Марком, но затем что-то произошло, и она, как мне кажется, согласилась на эту авантюру. Украла она из его закромов копию одного очень важного документа – эдакий жирненький кусочек, который, по её мнению, составлял основу заработка Диккенса и его роскошного образа жизни. Только вот он поймал её на этом деле и в приступе паники и злобы…убил.
