1946. Р. 194].
181
«Современная система международного права является результатом масштабной политической трансформации, которая отметила переход от Средних Веков к нововременному периоду истории. Вкратце ее можно описать как превращение феодальной системы в территориальное государство. Главная характеристика последнего, отличающая его от его предшественников, заключалась в том, что правительство взяло на себя задачу отправления высшей власти в пределах территории данного государства. Монарх перестал делиться властью с феодальными сеньорами на территории, в пределах которой он был скорее номинальным, а не реальным главой. Не делился он ею и с Церковью, которая на протяжении Средневековья постоянно выдвигала претензии на высшую власть в рамках христианского мира. Когда к XVI веку эта трансформация завершилась, политический мир сложился в виде множества государств, которые в юридическом смысле территориально были вполне независимы друг от друга и не признавали никакой светской власти, которая стояла бы над ними. Одним словом, они были суверенными» [Morgenthau. 1985. Р. 293–294].
«Имперские порядки определяли лишь систему государств, а не то, что Хедли Балл охарактеризовал в качестве международного “общества”. Международные конфликты были одновременно экономическими, социальными, политическими и цивилизационными. Так продолжалось до Вестфальского договора» [Gilpin. 1981. Р. 111].
«Если мы утверждаем, что система государств обнаруживается в конце XVII века или в начале XVIII, мы должны будем дать описание европейской системы между Констанцским собором и Вестфальским конгрессом. Но в любом описании эта система больше напоминает систему государств, которая последовала за ней, чем предшествующую ей средневековую систему. Действительный разрыв, подготавливаемый XIV столетием, стал очевидным в XV веке… [следовательно] в Вестфалии система государств не начинает свое существование, а достигает своего совершеннолетия» [Wight. 1977b. Р. 151].
«К середине XVII века фактическая монополия государств на военную силу и их исключительное право на использование этой силы получили широкое распространение и были закреплены. Даже суверенные княжества анахроничной в историческом отношении Священной Римской империи получили право объявлять войны, открыто признанное в Вестфальском мире» [Holzgrefe. 1989. Р. 22].
182
Эти современные авторы, хотя и проявляют осторожность в вопросе об эпохальном значении 1648 г., не выдвигают претензий классическому описанию. См., например: «Мое исследование завершается к моменту Вестфальского мира (1648), когда формальное признание получила система суверенных государств» [Spruyt. 1994а. Р. 27]. «Элементы суверенной государственности накапливались в течение трех веков, поэтому Вестфалия стала закреплением, а не творением ex nihiloнововременной системы» [Philpot. 2001. Р. 77]. Два исключения можно найти в работах Реуса-Смита [Reus-Smit. 1999] и Осиандера [Osiander. 2001]. Но хотя в их исследованиях в качестве переходного столетия фигурирует XIX в., их объяснения ограничены однобокими «идеационными» конструктивистскими подходами.
183
Анализ предложенного Марксом и Энгельсом описания международных отношений в XIX в. см.: [Soell. 1972; Teschke. 2001].
184
Хотя можно с некоторым правдоподобием утверждать, что «непохожие» акторы постепенно были «социализированы» и встроены в одну систему [Waltz. 1979], нам все равно надо будет понять (1) почему они сначала были гетерогенными, (2) почему на этот процесс социализации ушло несколько веков, (3) каковы точные механизмы подобной «адаптации», (4) к какому специфическому комплексу общества/государства они привели и (5) почему государства снова и снова пытаются порвать с этой системой или же превзойти и трансформировать ее (Европейский союз и т. п.). В равной степени ясно то, что предположение о «пассивноадаптивном» процессе создания государств было бы несколько односторонним. Необходимо показать, как революционные государства – Англия XVII в. или Франция XVI в. – либо преобразовали саму природу системы, либо существенно изменили ее правила. Более полную концепцию «конкурентной гомогенизации» см.: [Halliday. 1994. Р. 94–123].
185
Хотя статистика, приводимая Куинси Уайтом, вызывает некоторые вопросы, она демонстрирует вполне явную тенденцию.
186
Количественные данные о государственных доходах и расходах в различных европейских регионах и, соответственно, доле военных расходов см.: [Воппеу. 1995, 1999].
187
«Как только мы поймем, что государство было частью наследственной собственности особой семьи, легче будет оценить династические основания войны и дипломатии в XVII–XVIII вв.» [Symcox. 1974. Р. 5] (см. также: [Маркс, Энгельс. Т. 12. С. 98–104]).
188
Моргентау указывает, что целью уравновешивания сил является «стабильность плюс сохранение всех элементов системы» [Morgenthau. 1985. Р. 189]. Анализ автоматической концепции баланса сил см.: [Waltz. 1979].
189
Arbitre de l’Europe (фр.), caput mundi (лат.), dominium maris baltisi (лат.) – «судья Европы», «глава мира», «властелин Балтийского моря». – Примеч. пер.
190
«Иерархическая организация государств принималась всей Европой в качестве самоочевидной, то есть в качестве непосредственного выражения силы и престижа, так что осуществить изменения было непросто» [Hatton. 1969. Р. 157] (см. также: [Wight. 1977b. Р. 135; Osiander. 1994. P. 82–89]).
191
«Ти, felix Austria, nube!» (лат.) – «Ты, счастливая Австрия, заключай браки», часть фразы «Bella gerant alii, tu, felix Austria, nube» («Пусть другие ведут войны; ты, счастливая Австрия, заключай браки»). – Примеч. пер.
192
Casa d’Austria (итал.) — «австрийский дом». – Примеч. пер.
193
Переход от средневекового ius gentium [права народов] к ориентированному на Испанию ius intergentes [международному праву] и французскому droit public de l’Europe [публичному европейскому праву] так и не привел к установлению корпуса общих абстрактных норм международного права [Grewe. 1984. S. 420–422]. Эта неспособность была обусловлена персонализированной природой династического суверенитета. В результате накопления частных мирных договоров, торговых соглашений, а также договоров о коалициях в международном праве раннего Нового времени были, по существу, закреплены именно межличностные отношения, существовавшие в европейском классе правителей.
194
Lex regia (лат.) – королевский закон. – Примеч. пер.
195
Lex fundamentalis et immutabilis (лат.) – фундаментальный и неизменный закон. – Примеч. пер.
196
Conjoncture favorable (фр.) – благоприятное стечение обстоятельств. – Примеч. пер.
197
Revirement (фр.) – перелом. – Примеч. пер.
198
Arcana imperii (лат.) – государственные тайны. – Примеч. пер.
199
Casus belli (лат.) – повод для объявления войны. – Примеч. пер.
200
Странно наблюдать то, как богатый исторический материал, приводимый Люардом, обесценивает его главный аргумент, а именно тот, что «1648 год стал началом совершенно иной эпохи», когда «между суверенными государствами началась конкуренция – за территорию, статус и силу» [Luard. 1992. Р. хй].
201
Pays d^tat – при «Старом режиме» тип французской провинции, сохранившей ассамблею сословных представителей, которая имела право заключать соглашения с представителями короля (интендантами и комиссарами) по ряду вопросов управления данной провинцией (включая ставки налогов). Pays detection – провинции с более прямым королевским правлением, где интендант распределял налоги и управлял через выбираемых (теоретически – через «Генеральные штаты») местных функционеров. – Примеч. пер.
202
Обсуждение разных значений баланса сил см.: [Claude. 1962. Р. 24–39;
Gulick. 1967; Luard. 1992].
203
Status quo ante (bellum) (лат.) – положение, существовавшее до войны; термин международного права. – Примеч. пер.
204
Faits accomplis (фр.) – букв, «совершенные дела», «сделанное». – Примеч. пер.
205
Моргентау [Morgenthau. 1985. Р. 199, 222] сначала предполагает, что разделы Польши
