были забиты пьяными галдящими людьми. Их стихийная пьянка уже покинула пределы Этрусской улицы и постепенно без боя захватывала все большее и большее пространство.
Выйдя на форум, Квинт заподозрил, что весь Город уже стоял на ушах. Добравшись до ворот, что вели на Марсово поле — он окончательно в этом убедился. Единственными трезвенниками среди этого огромного праздника оставались только поставщики кабаков, магазинов и рынков, что сейчас собрались в огромную очередь, тянувшуюся аж от театра Помпея[3]. Кислые выражения их лиц резко контрастировали с окружающим пьяным весельем. Планы поставок срывались, и они ничего не могли с этим поделать — въехать сейчас в Город на запряженных повозках значило схлопотать себе на голову сразу несколько дел за непредумышленное убийство.
Пьянка распространялась со скоростью пожара и достигла Марсова быстрее, чем Квинт с сослуживцами. Каждые несколько футов их неизменно останавливали и подливали им еще вина. По дороге они уже потеряли несколько бойцов — и с каждым новым кубком, всунутым им в руки, вероятность потерять еще кого-нибудь возрастала.
— Так, и где они были? — Пулло оглянулся и чуть было не упал, потеряв равновесие, прямо в лужу, но его честь спасла толстая кирпичная стена инсулы.
Квинт задумчиво почесал голову:
— Во-о-о-он там, — он ткнул пальцем, — Они меня в переулке зажали.
Пулло утвердительно икнул, и, пошатываясь из стороны в сторону, пошел в указанном направлении.
— Тит, ты дурак? — одернул его повеселевший Ворен, — Думаешь, они там два дня стоят, ждут, пока мы им морды бить придем?
Пулло замер на месте и обернулся. На лице его было написано искреннее удивление.
— Квинт, они из какого были? — Ворен быстро переключился.
Квинт почесал голову:
— Не знаю. У них с собой знамен не было.
— Дерьмо, — цокнул Ворен, — Ладно. Рожи-то ты их помнишь хотя бы?
— Помню, — утвердительно кивнул Квинт.
— Тогда пошли искать.
В стационарном лагере, занимаемом сейчас вторым, царило запустение. Редкие рабы и гражданские из обслуги бегали по улицам, всех остальных же было не найти. Несмотря на то, что некогда они были соратниками, Квинта распирала гордость. Дневной бой вышел славным, раз, пусть вынужденные, но все же враги теперь попрятались по норам.
Совсем по-другому обстояла ситуация у третьего. Квинт, конечно, догадывался, что после того, как у них побывал Бальб, они сразу же переметнулись, — хотя бы потому, что за дневным боем не последовал следующий, — но на такой масштаб праздника явно не рассчитывал.
Откуда-то в центре лагеря поднимался дым и пахло чем-то аппетитным. Часовых не было видно, зато сквозь открытые нараспашку ворота открывался прекрасный вид на забитый нетрезвыми людьми лагерь. Среди туник и лорик легионеров выделялись тоги многочисленных гражданских зевак.
— Э-э-э, а эти-то чего? — протянул Ворен, ошарашенно разглядывая открывшуюся их глазам картину, — Они же…
— Люди мальчишки, ага, — кивнул Квинт, перебивая его, — Ну, а подумать? Почему они за ним вообще пошли?
— Да потому же, почему и мы. Месть, — Ворен выглядел так, словно считал, что сказал самую очевидную в мире вещь и ему стыдно за то, что его друзья настолько тупые, что сами не догадались.
Пулло скривился и отрицательно помахал головой:
— Не, не думаю. Луций, ну какая месть? Это же новый набор, у них и центурионы — мелочь тридцатилетняя. И те из помпеянцев.
— Именно, — согласился с ним Квинт. Он слабо представлял себе личный состав что второго, что третьего, но слова Тита очень хорошо ложились на его видение ситуации, — Местью тут и не пахнет, и никогда не пахло.
— Думаешь, деньги и земли? — подвыпив и немного позабыв о высокопарных вещах типа долга и чести, Ворен начинал лучше соображать.
— Угу. Они самые, — энергично кивнул Квинт, — А днем у них был Бальб. Смекаешь?
— Думаешь, он их перекупил? — вздернул бровь Пулло.
— Не думаю, Тит. Знаю. Из первых рук, — на какое-то мгновение Квинт ухмыльнулся, но затем снова помрачнел, — Только вот как нам этого рыжего с дружками теперь тут найти…
Никакого другого плана, кроме как ходить по лагерю, заглядывая всем встречным в лица, им не удалось придумать даже коллективным разумом, но и этот быстро оказался прерван.
— Калавий, — раздался хриплый командный голос откуда-то сзади.
Разглядывавший лицо очередного мирно спящего пьяного салаги Квинт вздрогнул, обернулся и на автомате вытянулся по стойке “смирно”. Вбитым в голову автоматизмам невозможно было объяснить, что он уже давно ушел в отставку.
В окружении празднующих легионеров трезвый и заспанный Цезарь смотрелся до ужаса неуместно.
— Калавий, что здесь происходит? — Цезарь переступил через разбитую амфору на земле, сокращая расстояние между ними, — Я пришел на Этрусскую, а мне там сказали, что вы всей толпой полчаса назад ушли кого-то бить.
— И чего такого? — Квинт расслабился и украдкой посмотрел на спящего салагу. Нет, не тот, — И вообще, эти придурки хотели меня убить и бочку на десятый гнали. Пришло время расплаты, — губы растянулись в хищной ухмылке.
Воровато оглянувшись, Цезарь достал откуда-то помятую пачку, вытряс из нее что-то, что он называл сигаретами, и прикурил.
— Ты же понимаешь, чем это все закончится? — он вопросительно вздернул бровь, выдыхая облачко дыма, — Позавчера они избили тебя, сегодня вы изобьете их, завтра они придут вам мстить. Так будет продолжаться до первого трупа, а потом… — он пожал плечами, — Кровная месть — дерьмовая идея. Она ничего не решает. Наоборот — только усугубляет.
Вино бушевало в крови и, подогретое уязвленной гордостью, требовало покрепче ответить ему. Крик Пулло “Нашел!” и последовавший за ним удар лишили Квинта этого шанса. Потеряв к нему всякий интерес, Цезарь резко сорвался с места и побежал на звук, тихо, но отчетливо матерясь себе под нос. Отойдя от первичного шока, Квинт погнался за ним, но пьяные ноги плохо его слушались — и он закономерно отстал.
Найти место стычки, однако, не составило никакого труда. Достаточно было просто идти на звуки драки и крики толпы.
Вокруг Пулло и второго парня уже образовалась импровизированная арена. Расчищенный от людей и столов круг, сформированный плотной стеной из людей. Пьяный Пулло с фингалом под глазом стоял прямо по центру. В одной руке у него была амфора — и судя по его разъезжающимся в разные стороны глазам, в ней оставалась хорошо если половина напитка. Его противник, согнувшись пополам, стоял поодаль и плевался на песок кровью.
Его лицо было Квинту незнакомо.
— Тит, это не… — начал Квинт, но с такого расстояния Пулло не мог его услышать.
В руках у его противника что-то блеснуло.
— Вы что, решили, что раз вы служите еще с прошлой войны, вам все можно? — его тихий голос почему-то был отлично
