наши войска у черты города. Местами танки и пехота ворвались на улицы и вели там бои. К 13 часам 14 октября — на сутки ранее срока, установленного Ставкой, — наши войска полностью овладели городом.
Из стенограммы выступления Р.Я. Малиновского в Академии им. Фрунзе, 60-е годы:
Момент принятия решения командующим — трудный момент. Надо решиться на великое дело, надо отдать себя без остатка только одному, часто рискованному, но необходимому решению. В этих случаях мысль работает напряжённо, она полна противоречий: одно — желаемое — решение встречает расчётные возражения, другое при проведении в жизнь наталкивается на громадные трудности, третье — заманчивое, простое и не рискованное, избавляет от всех тревог и юридической ответственности, но имеет свои слабые стороны. Решение, в котором должен быть до конца уверен, принимаешь, взвесив все «за» и «против», проанализировав все сомнения и трудности. Это требует большой отваги и огромной силы воли.
Из неопубликованных ответов Р.Я. Малиновского на анкету журнала «Огонёк», 1946 г.:
4 часа утра 20 августа 1944 года. Тысячи орудий, миномётов и «катюш» заговорили разом — воздух и земля сотрясались, клубы дыма и пламени застилали рассветное небо, Зрелище начала наступления врезалось в память, поразив слиянием смерти и красоты.
5 часов 35 минут. Атака. Предельно напряжённый момент нетерпения и тревоги — всё зависит от того, удастся ли прорыв. Но вот пошли донесения: «Овладели второй линией траншей, атака развивается успешно», «Прорвал все линии обороны, атакую второй рубеж», «Танки прорвались в глубину, артиллерия противника раздавлена танками. Контратака отбита». У всех, кто был тогда вместе со мной на высоте 195, где располагался наблюдательный пункт командующего фронтом, вырвался вздох облегчения.
На крутом вираже самолёт связи сбрасывает вымпел. В нём коротко: «Пехота преодолела реку Бахлуй. Сапёры строят мосты». Отдаю приказ: «Танковой армии войти в прорыв».
Из воспоминаний маршала Советского Союза М.В. Захарова:
Уже первые шаги, предпринятые Родионом Яковлевичем на посту командующего, первые отданные им приказы и распоряжения показали его человеком широких взглядов, обладающим глубокими военными познаниями, большим боевым опытом и замечательными организаторскими способностями. Это впечатление очень скоро переросло в искреннее убеждение. Мне особенно ясно было видно тогда, с какой принципиальностью и истинным талантом учитывал и разрабатывал каждую деталь операции командующий фронтом. Из поля его зрения не выпадал ни один вопрос. Его интересовало всё, и он знал всё: боеспособность соединений и частей, их укомплектованность и техническое оснащение.
Из воспоминаний генерала И.Н. Буренина:
Во время Ясско-Кишинёвской операции, прежде чем принять окончательное решение по рекогносцировке, Родион Яковлевич вместе со мной выехал на один из участков фронта. Мы дошли до первых траншей нашей обороны, обстреливаемых оружейно-пулемётным огнём. Внимательно и спокойно Родион Яковлевич оценил обстановку и принял решение. Меня поразили его сосредоточенность и самообладание.
Из воспоминаний фронтового адъютанта Р.Я. Малиновского А.И. Феденева:
28 августа 1944 г., выясняя, где эффективнее ввести в наступление 4 гвардейскую армию, Р.Я. Малиновский вместе с зам. нач. Генерального штаба генерал-лейтенантом В.Д. Ивановым на двух самолётах По-2 осматривали местность в районе Хуши. Под низко летящими самолётами шёл яростный бой. Самолёты были обстреляны, и лётчики набрали высоту. По возвращении на аэродром В.Д. Иванов сказал Родиону Яковлевичу: «У меня в самолёте 12 пробоин!» «Сколько в самолёте, не знаю, — ответил Родион Яковлевич, — а в спине — одна».
О ранении командующего лётчик впервые услышал на земле и был поражён тем, что Родион Яковлевич в полете не сказал ему ни слова — не отвлёк от дела, не стал волновать.
ТЕЛЕГРАММА
Верховному Главнокомандующему
Маршалу Советского Союза
Тов. Сталину
Сегодняшний день является днём разгрома немецко-румынских войск в Бессарабии и на территории Румынии, западнее реки Прут.
Первая, основная задача, поставленная Вами 2-му и 3-му Украинским фронтам, выполнена ими. Немецко-румынские войска разбиты, их остатки в беспорядке бегут за реку Серет.
Главная немецкая кишинёвская группировка окружена и уничтожается. Наблюдая искусное руководство войсками в широком масштабе со стороны МАЛИНОВСКОГО и ТОЛБУХИНА, их непреклонную волю в проведении в жизнь Вашего приказа, считаю своим долгом просить Вашего ходатайства перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении военного звания МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА генералу армии МАЛИНОВСКОМУ.
Думаю, что это мероприятие Правительства придаст войскам такую силу, которую не удержат никакие Фокшанские ворота.
Маршал Советского Союза
Тимошенко
24 августа 1944 г.
Из стенограммы телефонного разговора Р.Я. Малиновского со Сталиным:
Сталин. Необходимо, чтобы вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете вы это сделать?
Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить через пять дней после того, как к 46-й армии подойдёт 4-й гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами — 2-м и 4-м, — смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный удар и через 2—3 дня овладеть Будапештом.
Сталин. Ставка не может предоставить вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.
Малиновский. Я отчётливо понимаю, что нам очень важно взять Будапешт по политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского механизированного корпуса. Лишь при этом условии можно рассчитывать на успех.
Сталин. Мы не можем пойти на отсрочку отступления на пять дней. Надо немедленно переходить в наступление на Будапешт.
Малиновский. Если вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то 46-я армия ввиду недостатка сил не сможет развить удар: она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, не сумеет овладеть Будапештом с ходу.
Сталин. Напрасно вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту.
Малиновский. Я понимаю всю политическую важность овладения Будапештом и для этого прошу пять дней.
Сталин. Я вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт.
Из воспоминаний генерал-полковника Н.С. Фомина:
Обычно говорят, что храбрость в применении к полководцу — это способность принимать смелые решения. Это, конечно, так, но этого, думаю, мало. Полководцу нужна и обычная солдатская храбрость — умение смотреть смерти в глаза. Я не раз имел случай убедиться в такой храбрости Родиона Яковлевича.
К примеру, в январе 1945 г. при осаде западной части Будапешта я находился на КП командарма Манагарова в узком коридоре между оборонявшимися осаждёнными гитлеровцами и рвущимися прорвать кольцо окружения частями врага. В самый опасный момент, когда мы
