наносил себе ножом удары в живот, не причинявшие ему, однако, никакого вреда (стр. 74), и о том, как Пьер Кларис бросился в огонь (два разных свидетеля — стр. 51 и стр. 112). О «суде божием» над Пьером Кларисом говорит Бонбону в своих сообщениях, и даже Жан Кавалье, присмиревший после пятилетних размышлений, рассказывает в своих «Воспоминаниях» об «огненном чуде»! Антуан Кур, тщательно исследовавший обстоятельства дела, подтверждает это свидетельство, но склонен считать, что тут имела место коллективная галлюцинация.
Известны многие примеры подобной нечувствительности к боли, неуязвимости тела у севеннских пророков, и не все в этих рассказах является преувеличением. В наше время эти явления кажутся менее поразительными благодаря новым открытиям в медицине: изучение летаргии, галлюцинаций и состояния каталепсии и эпилепсии. В работах П. де Фелиса приведены примеры «факиризма», наблюдавшиеся с незапамятных времен у фанатиков всех рас и всех религий. У людей, приходящих в транс такого рода, необыкновенно обостряются некоторые виды умственных способностей (воображение, память); ярким примером этому могут служить севеннские «пророки».
В заключение отметим, что в своих научных исследованиях и сопоставлениях некоторые считают себя вправе утверждать, что «вдохновение свыше действовало у пророков Израиля па сердце, а у севеннских — на мышцы».
41
…пророчествовали младенцы. — «Ребенок в возрасте 13–14 месяцев, еще не умевший ни ходить, ни говорить, лежал запеленутым в люльке. Некий свидетель утверждает, что его пригласили в этот день вместе с его друзьями, так как сей ребенок вдруг явственно заговорил по-французски и призывал людей к покаянию… (еще до 1702 года тюрьмы были полны пророчествующих детей. Ученые Медицинского факультета в Монпелье наблюдали их). Наблюдатели не хотели называть этих детей ни пророками, ни бесноватыми и не находили их также больными, хотя как ученые лекари понимали толк в болезнях. Они охотно признали бы их мошенниками, если б то было возможно, но не замечали в сих детях никакого притворства, никакого злоумышления («воля, преднамеренность в речах и в действиях, замысел, цель…», согласно словарю Ришелье). Ничего подобного в сих несчастных невинных существах быть не могло. Однако же видно было, что люди сии, как взрослые, так и дети, вовсе не сумасit.едшие, нельзя было также считать, что религиозный пыл оказал зловредное действие на их мозг и что глубокие размышления над Апокалипсисом обратили людей здравого ума в «одержимых». Что же врачи могли сказать? Очень мало, разумеется. Но они совсем ничего не говорили, они боялись повредить своей репутации…» (Антуаи Кур, ор. cit, стр. 60.)
42
…юная пророчица, будучи среди своих почитателей, покорно предалась в руки властей… — Слухи, ходившие в народе, несколько приукрасили действительность, так как документы, сохранившиеся в Гардском архиве (9-й отдел. Материалы президиального уголовного суда Нима), устанавливают, что Изабо Ромажон, по прозвищу Веснянка, была схвачена 7 апреля 1702 года в Вандрасе, когда она, в одной рубашке, спала с Бонбону, главарем шестнадцати молодых гугенотов, отбивших ее 9 марта у шести конвоиров, которые везли ее из Вержеза в Эг-Вив.
43
…а волы эти означали священников… — Об этом вещем сне рассказывает Авраам Мазель (ор. cit., стр. 4 и 5), считая его призывом свыше к вооруженному восстанию.
44
…взяться за оружие и восстать против гонителей. — «После сражения в Фонморте мы притихли и ничего не предпринимали. Соломон Кудерк, обладавший даром провидения, и я продолжали вести собрания, невзирая на то что власти разыскивали нас. Поелику мы собирали народ, лишь имея на то повеление господне, небо всегда чудом охраняло нас. После многих предуведомлений о том, что мне должно взяться за оружье и более решительно, чем прежде, обратить его против наших гонителей, мне дано было повеление собрать народ и указано, в каком месте Пустыни надлежит то сделать и прочее…»
(Авраам Мазель, ор. cit, стр. 16.)
В своих «Воспоминаниях», опубликованных вместе с «Воспоминаниями» Мазеля, в том же томе, Эли Марион дает списки «тех, кои были предводителями или командовали чем-либо среди нас во время нашей войны». О трех предводителях, имеющихся в этих списках, указано следующее: «Гедеон Лапорт, уроженец селения Сен-Поль-Лакоста, жену взял из Брану и там поселился, торговал свиньями, лет ему было около сорока, не имел дара пророчества… Анри Кастане, родом из Масевака, Вебронского прихода, шерстобит. Прежде был батраком… Никола Жуани из Женолака, гончар, лет около сорока. Пророческого дара не имел…».
(Эли Марион, ор. сН„стр. 178 и 181.)
45
…лучше умереть с оружием в руках… — Это действительно подлинные слова первых предводителей камизаров.
46
…с неким молодым пекарем из Андюзы, который возглавляет отряд в восемьсот человек. — «Жан Кавалье, коему было тогда лет двадцать, сын крестьянина из деревни Рибот близ Андюзы, возвратился из Женевы, где он работал в пекарне, а в Севеннах командовал двумя полками, состоя на службе у Высоких союзников (напомним, что Мазель продиктовал свои «Воспоминания» в Лондоне, в 1708 году), в то время он щедро наделен был дарами божьими, славился чудесными проповедями и обладал также великой прозорливостью. Услышав, что произошло у нас в Верхних Севеннах, и имея указание небес, что надлежит взяться за оружие, дабы сразиться с гонителями нашими, Кавалье прислал к нам некоего Сустеля и сообщил через него, что если кто-либо из нас пожелает спуститься в те места, где он действует, то, по его мнению, мы найдем там более восьмисот человек, которые пойдут с нами в бой. Вышеуказанный Сустель вручил данный ему Жаном Кавалье опознавательный знак — деревянную бирку длиною в четыре пяди, а шириной в две, дабы тем самым он мог узнать, кто мы такие.
…На указанном месте встречи нашли мы восемнадцать человек, считая и Жана Кавалье, оружие у них было разношерстное…»
(Авраам Мазель, ор. cit, стр. 16–17.)
N.В. «Воспоминания» Мазеля, Мариона, Кавалье, свидетельства, собранные Антуаном Куром, и другие материалы, а со стороны, враждебной камизарам, — хроники кюре Луврелея и Лабома, «Давнего католика из Сент-Ипполита», Гэффская безыменная рукопись и прочие записки; частные письма (в особенности письма настоятеля монастыря в Миале или сестры Демерез из монастыря урсулинок в Ниме…). Воспоминания де Бавиля (интенданта, ведавшего судом, полицией и финансами Лангедока с августа 1685 по апрель 1718 г.), донесения и письма монсеньера Флешье, епископа Нимского, и др., документы, хранящиеся в департаментских архивах Эро, Тара, Лозера, а главное, официальная переписка, все письма и все доклады, хранящиеся и подобранные в Военных архивах
