Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Но не против Мохаммеда. Рессам «явно не обвиняет Слахи ни в чем», — отметил Робертсон в своем заключении по делу Слахи.
ЦРУ узнало бы об этом. Еще разведка узнала бы, если бы иорданцы нашли что-то, связывающее Мохаммеда с заговором «Миллениум», 11 сентября или любым другим терактом. Но ЦРУ, по-видимому, никогда не передавало информацию, полученную во время допросов в Аммане, следователям в Гуантанамо. В 2012 году лейтенант-полковник Стюарт Коуч, назначенный в Гуантанамо прокурором в деле против Мохаммеда, дал интервью Колумбийскому университету, где проводился проект «Устная история власти закона». В интервью он говорит, что ЦРУ не показало ни одного своего отчета и что большую их часть он получил от следователей из Гуантанамо. «Он пробыл в их тюрьме шесть месяцев. Они знали, что я ведущий прокурор. Они знали, что мы считали возможным назначить по этому делу высшую меру наказания. Если бы мы смогли найти его связь с 11 сентября, мы бы добились смертной казни».
«Значит, что-то здесь не так, — предположил Стюарт Коуч в интервью. — Слахи был арестован ЦРУ, и они либо достали из него столько информации, сколько возможно, или данные, которую они получили, не были важны, и они просто перебросили его военным США в Баграм, Афганистан»[149].
В отчете о расследовании генерального прокурора «Контртерроризм и меры задержания и допроса, сентябрь 2001 — октябрь 2003», обнародованном в 2004 году, есть одна особенно леденящая душу строка. Это одна из всего двух сохранившихся строк в полностью засекреченной четырехстраничной главе отчета под названием «Развязка».
По сравнению с военными, ЦРУ содержало у себя относительно малое количество заключенных. Несмотря на это, агенты ЦРУ, как и военные, активно интересовались условиями их содержания. Они уделяли особое внимание тем заключенным, кто с высокой долей вероятности мог обнародовать условия своего содержания, если бы их не держали в изоляции[150].
В начале 2002 года даже семья Мохаммеда не знала, что он в Иордании. Лишь несколько людей были в курсе, что в Соединенных Штатах действует программа перевода, задержания и допросов и что она осуществляется с помощью не только давних союзников, вроде службы разведки Иордании, но и других, более сомнительных, друзей. Мавритания была как раз таким другом. В 2002 году на мавританского президента и многолетнего правителя ульд Тайя обрушилась критика: за границей — из-за многочисленных нарушений прав человека в его стране, а дома — за тесное сотрудничество с американцами по их антитеррористической программе. То, что агенты ФБР допросили Мохаммеда на его родине в 2000 году, было уже достаточно скандально, чтобы привлечь внимание прессы. А что, если бы он вернулся домой в середине 2002 года с рассказами о том, как его выдали американцам без каких-либо официальных процедур, в обход конституции Мавритании, что ЦРУ тайно доставило его в Иорданию и что там его допрашивали месяцами?
Так или иначе, ничто не указывало на то, что 31-летний мавританец Слахи был заключенным высшей ценности, когда 5 августа 2002 на борту американского военного самолета С-17 Мохаммеда и 34 других заключенных перевозили в Гуантанамо. В противном случае его бы заметили: через две недели в Los Angeles Times была опубликована статья под названием «Лидеры „Аль-Каиды“ не обнаружены на территории Гуантанамо на Кубе», в которой говорилось, что, по словам источников в правительстве, в тюрьме нет «большой рыбки», и около 600 заключенных на острове не были «достаточно влиятельными фигурами в террористической иерархии, чтобы помочь экспертам по борьбе с терроризмом разобраться в сложно переплетенной системе ячеек и мерах безопасности „Аль-Каиды“»[151].
Сверхсекретная проверка учреждения, которую провело ЦРУ примерно тогда же, показала такие же результаты. Когда журналисты посещали лагерь в августе, командир операций по задержанию Гуантанамо рассказал, что его собственные офицеры стали сомневаться, что заключенные должны носить статус «вражеских бойцов», а не «военнопленных», которые имеют право на защиту в соответствии с Женевской конвенцией. По решению Пентагона этого командира заменили и расширили операции, проводимые разведкой в лагере.
Почти сразу произошел раскол между военными следователями и ФБР вместе с Оперативной группой криминального расследования, которые проводили практически все допросы в Гуантанамо. В сентябре и октябре, несмотря на яростные возражения агентов ФБР и ОГКР, военные организовали первую «Команду специальных проектов» и разработали план допроса саудовского заключенного Мохаммеда Аль-Квахтани. План включал в себя «усиленные техники допроса», которые ЦРУ несколько месяцев пробовало в своей собственной секретной тюрьме. Согласно плану, подписанному министром обороны Рамсфелдом, в течение 50 дней Квахтани был обречен на круглосуточные пытки, которые включали в себя лишение сна и отдыха, громкую музыку и белый шум, экстремально низкие температуры, угрозы и огромное количество физических и психологических унижений.
Примерно в то же время, когда в лагере разыгрывалась борьба между сотрудничающими допросными группировками по поводу методик допроса, всплыла связь между Слахи и захватчиками самолетов 9/11. «11 сентября 2002 года Соединенные Штаты арестовывают человека по имени Рамзи бен Аль-Схиб, который считается ключевой фигурой в терактах 9/11», — сообщает Мохаммед в 2005 году на слушании комиссии.
Прошел ровно год с событий 11 сентября, и с момента его ареста моя жизнь кардинально изменилась. Этот парень узнал во мне человека, которого видел в октябре 1999 года, что верно: он тогда посетил мой дом. Он сказал, что я посоветовал ему отправиться в Афганистан для тренировки. Затем следователь из ФБР попросил его поразмыслить, кем я могу быть. Он сказал, что думает, что я помощник Усамы бен Ладена и что без меня он никогда бы не стал участвовать в терактах 11 сентября[152].
Бен Аль-Схиб находился в международном розыске с 11 сентября из-за подозрений в участии в координации «Гамбургской ячейки» угонщиков самолетов. Сразу же после перестрелки на окраинах Карачи, в результате которой он был схвачен, его отдали ЦРУ, которое держало его в «Темной тюрьме» в Афганистане, а затем до конца осени в тюрьме рядом с Рабатом в Марокко. Во время допросов в одной из этих тюрем бен Аль-Схиб рассказал, как однажды встретил незнакомца в поезде в Германии, где он и два его друга говорили о джихаде и своем желании отправиться в Чечню, чтобы вступить в борьбу с русскими. Незнакомец предложил им обратиться к Мохаммеду в Дуйсбурге, и, когда они приехали к нему, Мохаммед устроил их у себя на ночь. «Когда они прибыли», как описывается в отчете разведки о проведении допросов, «Слахи объяснил им, что до Чечни трудно добраться, потому что многих задерживают в Грузии. Он порекомендовал им отправиться через Афганистан, где они могли пройти тренировки для джихада перед тем, как ехать в Чечню»[153].
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
