Книга Тень предков - Александр Казанков

Сурожское море, несмотря на сезон, встретило путников благосклонно. Все четыре ладьи достигли Днепровского лимана. И только у самого берега их застал небольшой шторм, после которого Романов еще целый день ходил зеленый и не мог ничего есть. Из-за шторма они задержались на целый день, так как подходить близко к берегу было опасно.

Раньше Святослав не бывал у Днепровского лимана. Эти необъятные водные просторы произвели на него огромное впечатление. Святослав искренне полагал, что если в устье река так широка и просторна, то и дальше она должна быть не меньше. Он даже задумался, как на такой реке могут быть какие-то там пороги? Может, это все выдумки историков и река в средневековье была совсем другой? Но кормчий Ольбард развеял его сомнения. Днепровский лиман – это еще даже не река, это разлив, слияние Сурожского моря и двух рек: Великого Борисфена и реки Бук. Дальше Святослав был удивлен еще больше, потому что вместо великой полноводной реки перед ним предстал густо заросший кустарником и травой берег, из которого струилось множество нешироких речушек. Но и это еще был не Борисфен. Пройдя один из таких протоков, постоянно промеряя шестом дно и обогнув остров, они наконец вышли на широкую гладь. Ширина реки была около трех стрелищ и ничем не уступала еще одной Великой реке – Волге – Итиль.

По реке шли ходко, несмотря на то что путь их лежал против течения. Народа на ладьях набралось по три смены на румы. Так что грести было не в тягость. До первого волока добрались через три дня и прошли его достаточно легко. Ладьи без разгрузки были вытянуты на берег и на волокушах сгружены в чистую воду. А вот идти по самой реке было тяжело. У волоков течение ускорялось, потому приходилось налегать на весла, постоянно уклоняясь от торчащих из воды камней. Святослав ради спортивного интереса сам садился на весла. Конечно, грести наравне со всеми ему было не по силам, потому он занимал гребную скамью только на относительно спокойных участках.

За все время пути Святослав ни разу не видел половцев. Однако на каждом волоке всегда выставлялся крепкий дозор. А вот на пятом волоке Святослав увидел не просто половцев, а настоящую орду. Вдоль правого берега, сколько хватало глаз, стояли всадники. От ржания лошадей и гомона людей не было слышно даже плеска воды, бьющейся о весла.

Святослав встал со своей скамьи и, приложив руку ко лбу, осмотрел горизонт. У волока берег сужался так, что с одного берега на другой хороший лучник без труда мог послать стрелу. Рядом с Романовым стоял капитан ладьи, по имени Стародуб, родом из древлянских лесов.

– Позади, в одном переходе я видел протоку реки, мы не можем вернуться назад и обойти этот волок? – обратился Святослав к капитану.

Стародуб отрицательно покачал головой.

– Это единственный путь. Половцы всегда ждут здесь, потому что этот волок никак не обойти. Чтобы перенести ладьи, придется выгружать весь товар. Берег крутой, а мели на четыре стрелища.

Святослав тяжело вздохнул. Он уже чувствовал близость дома и представлял свое торжественное возращение. Умирать совсем не хотелось.

– И что мы будем делать?

Стародуб пригладил бороду, прикидывая варианты.

– Обычно я плачу по пять гривен с ладьи и нас пропускают. Но это орда хана Гюрзы, а кочевья вокруг принадлежат хану Дьюлле.

Аллина сидела на носу корабля и грызла спелое яблоко.

– И что с того? Какая разница, кому платить? – вмешалась в разговор разбойница.

Стародуб от слов девчонки поморщился как от зубной боли. В его роду было не принято, чтобы женщина говорила, пока мужчина ей не разрешит. Но для Святослава он решил пояснить:

– Дьюлла берет ровно столько, чтобы ладьи продолжали ходить. Он не режет овцу, которая дает ему шерсть. А вот Гюрза здесь не надолго, до тех пор пока не вернется Дьюлла из придунайских кочевий. Так что мы не его овца. Но я все равно спущусь на берег и попытаюсь договориться. Другого выхода нет.

– Я тоже пойду, – решил Святослав. Это решение он принял с трудом. Если половцы решат зарезать барана, то смерть тех, кто спустится на берег, будет долгой и мучительной.

– Нет, ты не пойдешь! – в один голос воскликнули Рихард и Ромул. Они одновременно переглянулись друг с другом.

– Я дал клятву, что ты умрешь позже меня, – продолжил Рихард, – если ты пойдешь туда, то я не смогу ее сдержать. Перун не примет меня в Ирий.

– Он прав, без тебя нам нет смысла идти туда. Твоя жизнь слишком дорога, – поддержал германца Ромул.

– Хорошо, я остаюсь. Но и Стародубу идти нельзя, он капитан корабля. Как мы дойдем без него?

Древлянин положил широкую ладонь на плечо Романова.

– Не переживай, юный хазарин, я вернусь. У половцев не принято убивать послов, иначе боги отвернутся. А если нет, то любой кормчий доведет тебя до Переяславля.

Стародуб приказал подать ему лодку и с двумя обережниками погреб к берегу. Минут через десять он высадился на берег и потерялся в массе половецких всадников. А все на ладьях продолжали с надеждой смотреть на далекий берег. Но время шло, а Стародуб так и не возвращался.

Первыми не выдержали половцы. Один из воинов выехал вперед и начал что-то громко кричать на своем варварском наречии. Святослав не понимал этого языка, но перевода и не требовалось. В руках он держал голову Стародуба.

После случившегося Святослав решил собрать совет на носу ладьи. На совете присутствовали кормчий Ольбард, Рихард, Ромул, Аллина и Никифор. Все, кого он определил в свой ближний круг.

– Вы все видели, что нас ждет, если мы выйдем на берег. Пусть каждый скажет, что нам делать, – начал Святослав.

Он ждал дельных советов, потому что сам совершенно не представлял, что делать дальше. Но все молчали. И молчание затянулось.

– Что, ни у кого нет совета для меня? – вновь нарушил молчание Святослав.

– Поворачивать обратно. Дойти до Олешья и дождаться, пока Борисфен встанет, а потом поставить ладьи на сани и дойти до Переяславля. Половцы зимой откочуют на юг, – ответил Ольбард.

– Или вернуться в Херсонес, – добавил Никифор, – там мне будет удобней заниматься ткацким станком.

Все недоумевающе посмотрели на мастера, отчего грек сразу же смутился, но добавил: