Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Поэтому стратегия будет наиболее совершенной, если она обеспечит достижение цели без серьезных боевых действий. История, как мы видели, дает примеры того, как стратегия в благоприятных условиях действительно обеспечивала такой результат. Можно указать на сражение Цезаря при Илерде, сражение Кромвеля при Престоне, сражение Наполеона при Ульме, окружение армии Мак-Магона войсками Мольтке под Седаном в 1870 г. и окружение войсками Алленби турок на холмах Самарии (центральная часть Израиля) в 1918 г. Наиболее ярким из последних примеров является имевшая катастрофические последствия операция немцев в 1940 г., когда они после внезапного прорыва танков Гудериана в центральной части западного фронта у Седана отрезали и окружили левое крыло союзников в Бельгии, обеспечив таким образом общий крах союзных армий на континенте.
Хотя эти примеры показывают, что уничтожение вооруженных сил противника было достигнуто их разоружением после капитуляции, такое «уничтожение» может оказаться ненужным для достижения цели войны. В том случае, когда государство добивается не завоеваний, а только обеспечения своей безопасности, цель будет достигнута, если будет устранена угроза, т. е. если противник будет вынужден отказаться от своего намерения.
Поражение, которое потерпел Велизарий вблизи г. Сур, удовлетворив стремление своих войск добиться «решительной победы» (после того как персы уже отказались от попытки вторгнуться в Сирию), было ярким примером ненужного усилия и риска. Наоборот, последующие действия Велизария, когда он отразил новое, более опасное вторжение персов и освободил от них Сирию, пожалуй, являются в истории самым замечательным примером достижения решающего успеха, т. е. осуществления цели государства при помощи чистой стратегии. В этом случае психологическое воздействие было настолько эффективным, что противник отказался от своих намерений без какого-либо физического давления на него.
Хотя такие бескровные победы являются редким исключением, их значение от этого скорее увеличивается, чем уменьшается. Ценность их заключается в том, что они свидетельствуют о потенциальных возможностях в стратегии и большой стратегии. Несмотря на опыт войн многих столетий, мы едва только приступили к использованию возможностей психологической войны.
Глубоко изучая опыт войн, Клаузевиц пришел к выводу, что «в основе всех военных действий лежит разум». Тем не менее воюющие страны, всегда находящиеся во власти своих страстей, никогда не обращали внимания на смысл этого изречения Клаузевица. Вместо того чтобы раскинуть умом, они предпочитали биться головой о ближайшую стену.
Обычно правительство, отвечающее за определение целей большой стратегии в войне, решает вопрос, как должна действовать стратегия добиваться ли военного решения или как-то иначе. Как военные средства являются только одним из орудий для достижения цели большой стратегии (один из инструментов в руках хирурга), так и сражение (бой) представляется только одним из средств для достижения цели стратегии. Если условия благоприятны, то военные средства обычно дают самый быстрый эффект, если же условия неблагоприятны, то использовать такие средства нецелесообразно.
Предположим, что стратегу предоставлено право добиваться военного решения. Тогда его задача — достигнуть своей цели при наиболее благоприятных условиях, чтобы результаты были наилучшими. Следовательно, его действительная цель заключается не столько в том, чтобы искать сражения (боя), сколько в том, чтобы добиться создания выгодной стратегической обстановки. Если эта обстановка сама по себе не приведет к решению, то во всяком случае она должна обеспечить достижение его путем сражения. Иными словами, целью стратегии является нарушение устойчивости противника, результатом этого может оказаться распад армии противника либо будет обеспечен ее разгром в сражении. Для того чтобы армия противника распалась, могут потребоваться некоторые боевые действия, но они не будут носить характера сражения.
Действия стратегии
Как осуществляется стратегическое нарушение устойчивости противника? В физическом или материальном отношении оно является результатом действий, которые приводят: а) к нарушению диспозиции противника и, вынуждая его неожиданно изменить фронт, к нарушению организации и группировки его войск; б) к расчленению сил; в) к созданию опасности для системы снабжения; г) к созданию угрозы коммуникациям, по которым противник мог бы в случае необходимости отступить и снова закрепиться на промежуточных рубежах или в стратегическом тылу.
Нарушение устойчивости противника может быть достигнуто за счет одного из вышеперечисленных факторов, но чаще всего оно является следствием нескольких факторов. Трудно, конечно, эти факторы дифференцировать, потому что действия против тыла противника имеют своим следствием развитие всех вышеуказанных факторов. Однако их относительное значение меняется и зависит, как свидетельствует опыт истории, от размера армий и сложности их организации. Для армий, которые «живут за счет местных ресурсов» и обеспечивают себя продовольствием путем грабежа или реквизиций, коммуникации играют очень малую роль. Даже на более высокой ступени развития военной организации чем меньше группировка войск, тем в меньшей степени ее снабжение зависит от коммуникаций. Чем крупнее армия и сложнее ее организация, тем более действенной оказывается угроза ее коммуникациям.
Если войска не находятся в большой зависимости от коммуникаций, возможности стратегии ограничены и большое значение имеет тактический исход сражения. Тем не менее даже в такой обстановке способные стратеги часто еще до сражения добивались решающего преимущества, создавая угрозу путям отхода и снабжения противника и устойчивости его группировки.
Для того чтобы достигнуть нужного эффекта, такая угроза должна быть ближе по времени и пространству к армии противника, чем угроза его коммуникациям. Поэтому в ранних войнах очень трудно установить различие между стратегическим и тактическим маневрами.
В психологическом отношении нарушение устойчивости противника является результатом влияния вышеперечисленных факторов на командование противника. Это влияние будет сильнее, если противник неожиданно поймет невыгодность своего положения и решит, что не сможет оказать противодействия. Нарушение психологической устойчивости противника является главным образом результатом возникновения у него мысли, что он попал в ловушку.
Именно поэтому физическое воздействие на тыл противника чаще всего вызывает психологический эффект. Армия, как и человек, не может предохранить себя от удара в спину, не повернувшись кругом, с тем чтобы использовать свое оружие в новом направлении. Процесс перегруппировки сил в новом направлении временно ослабляет боеспособность армии, точно так же, как и человек остается беззащитным, пока не повернется лицом к врагу, но продолжительность небоеспособности армий длится, конечно, значительно дольше. Поэтому любая армия весьма чувствительна к угрозе с тыла.
Напротив, прямое наступление увеличивает устойчивость противника как в физическом, так и в психологическом отношении, что приводит к увеличению силы его сопротивления. При фронтальном давлении противник откатывается назад к резервам, базам снабжения и подкреплениям, тем самым восстанавливая свои силы. В лучшем случае таким фронтальным ударом достигается напряжение сил противника, а не его разгром.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
