Книга Светила - Элеанор Каттон

Ознакомительная версия. Доступно 46 страниц из 227

Тогда Клинч уполномочил Харальда Нильссена освободить дом покойного и распродать его имущество. Так Нильссен и поступил – и, к вящему своему изумлению, обнаружил, что в хижине, в единственной комнате, во всех мыслимых потайных местах запрятано баснословное состояние. Золото, пройдя через банк, было оценено в четыре тысячи с лишним фунтов. Нильссену выплатили его десятипроцентную комиссию, после чего осталось чуть больше трех тысяч шестисот фунтов; из этого пришлось вычесть всевозможные налоги на наследство, пошлины, сборы и побочные расходы, включая подарок в тридцать фунтов банковскому служащему Чарли Фросту. Остаток – все еще вполне приличная сумма – в настоящий момент находился на условном депонировании в Резервном банке. Однако Клинчу, по-видимому, из этой суммы не достанется ни единого пенни: Лидия Уэллс, загадочным образом явившаяся из Данидина уже через несколько дней после похорон отшельника, подала апелляцию, требуя объявить куплю-продажу недействительной на том основании, что движимое и недвижимое имущество покойного по закону принадлежит ей.

Безусловно, вся громадная сумма, поставленная на карту в этой игре, не сводилась только к золоту, найденному в хижине Кросби. А-Цю выпотрошил лишь четыре из пяти Анниных платьев. Последняя порция, зашитая в складки Анниного оранжевого «рабочего» наряда, была обнаружена самой Анной Уэдерелл всего-то две недели назад, когда она очнулась в тюрьме после передозировки опиума. Она не без оснований предположила, что золото ей подбросили только сейчас: ведь она напрочь не помнила, что происходило в течение двенадцати часов, предшествующих ее аресту, и была сама не своя. Она попросила Гаскуана о помощи, вместе они извлекли драгоценный металл из оранжевого платья и спрятали его в мешке из-под муки под Гаскуановой кроватью.

Когда Анна возвратилась в гостиницу «Гридирон» в черном платье, что некогда принадлежало покойной жене Гаскуана, прежние подозрения Эдгара Клинча воскресли с новой силой. Он был уверен – и на сей раз не ошибался, – что Аннино переодевание как-то связано со спрятанным золотом, и не без горечи отметил, что ее оранжевое «шлюшное» платье исчезло бесследно. Хотельера до глубины души возмутило, что Анна уверяла, будто не в состоянии заплатить ему свои долги, притом что он знал доподлинно: у нее золота куры не клюют. Дав выход раздражению, он сурово обрушился на Анну и предупредил, что выгонит ее из гостиницы за неуплату. Но угроза Клинча привела не к тем последствиям, которых он ждал. С тех пор Анна Уэдерелл полностью вернула ему долг, но не золотом, извлеченным из платьев, и не из законного заработка. Не далее как сегодня днем этот долг был заплачен из шестифунтовой ссуды, предоставленной Лидией Уэллс, вдовой Кросби; что до Анниного долга Мэннерингу, составлявшего, по подсчетам магната, более ста фунтов, его вполне покроет золото, извлеченное ею с Гаскуаном из оранжевого платья. С тех пор Анна навсегда ушла из «Гридирона». Ее пригласили переселиться к Лидии Уэллс в «Удачу путника», где ей уже не придется заниматься проституцией.

Знала ли Лидия Уэллс, что пропавший грузовой контейнер Карвера очутился в Хокитике, что платья купила Анна и что клад из хижины Кросби Уэллса и огромное богатство, с помощью которого Карвер шантажировал Лодербека месяцев десять назад, – это одно и то же? На этот вопрос могла ответить только Анна. Много ли Анна знала о своей собственной вовлеченности в это запутанное дело? И многое ли, если на то пошло, была готова открыть Лидии Уэллс? Очень может статься, Анна и впрямь не подозревала, что платья прежде были собственностью Лидии. В таком случае миссис Уэллс и дальше осталась бы в неведении, поскольку Анна все еще носила черное платье, некогда принадлежавшее покойной жене Гаскуана: она ведь дала обет какое-то время соблюдать траур. Разумеется, думал Мади, Анне стоит только открыть гардероб в ее номере, чтобы вдова наряды узнала… но, учитывая, что златокузнец Цю предусмотрительно подбил платья кусочками свинца, миссис Уэллс при первом взгляде и при первом прикосновении могла бы и не догадаться, что подлинное сокровище заменено никчемным муляжом. Этот фокус уже ввел в заблуждение Клинча. Не под эту ли фальшивую гарантию, спрашивал себя Мади, вдова заплатила Аннин долг нынче вечером?

Однако если Анна все-таки знала, что пять платьев некогда принадлежали Лидии Уэллс, то не могла не знать и о спрятанном в них состоянии, а значит, и о том, как Лодербек, став жертвой шантажа, был вынужден продать «Добрый путь» за десять месяцев до того. В свете этого, подумал Мади, обстоятельства гибели Анниного ребенка внезапно оказываются напрямую связаны с нынешней тайной, ведь об отношениях Анны с Фрэнсисом Карвером, равно как и о ее отношениях с Лидией Уэллс, никому из присутствующих ровным счетом ничего не известно.

Мади рассеянно провел пальцем по кромке бокала. Должно же быть этому всему объяснение получше, нежели ненароком совпавшие обстоятельства. Как там сказал Балфур несколько часов назад? «Цепочка совпадений – это уже не случайность». А что такое совпадения, подумал Мади, как не остановившееся мгновение в последовательности, которую еще предстоит объяснить?

– По крайней мере, вот такова наша роль во всем в этом, – добавил Балфур, словно бы извиняясь. – Это, конечно, не ответ, мистер Мади, но хотя бы объяснение, зачем мы все сошлись здесь нынче вечером; повод, так сказать, для нашего собрания.

– Такого он небось и вообразить себе не мог, – подал голос Дик Мэннеринг.

– Так всегда и бывает, когда правду говорят, – отозвался Балфур.

Мади переводил взгляд с одного лица на другое. Никого из этих людей нельзя было назвать «виновным» в прямом смысле слова, но и «безгрешным» – тоже. Они – сообщники? Сопричастники? Они вместе впутаны в это дело? Мади нахмурился. Он чувствовал, что не находит нужного слова для описания их взаимодействия. Притчард, помнится, воспользовался словом «заговор»… но такой термин едва ли применим, если каждый оказался вовлечен в происходящее по чистой случайности и отношение каждого к обсуждаемым событиям настолько ощутимо разнится. Нет, настоящие зачинщики и настоящие заговорщики – это, конечно же, те мужчины и женщины, которых нет среди собравшихся, у них у каждого есть свой секрет, который он или она пытается скрыть!

Мади задумался об отсутствующих.

У Фрэнсиса Карвера, как этим вечером утверждали неоднократно, рыльце явно в пуху. По крайней мере, по словам Лодербека, Карвер – заядлый интриган и шантажом не брезгует; более того, он навестил Кросби Уэллса в день его смерти и, с вероятностью, стал ее свидетелем. Такую репутацию не следует списывать со счетов, но и безоглядно на нее полагаться тоже не стоит, размышлял про себя Мади: не может же Карвер стоять за всеми событиями сразу и ему вряд ли удалось бы срежиссировать заговор такого масштаба и сложности, чтобы навлечь подозрение на двенадцать человек одновременно.

Затем есть еще Лидия Уэллс, предполагаемая супруга и Уэллса, и Карвера, некогда любовница Алистера Лодербека, а теперь – как она только что доверительно призналась Гаскуану – тайно помолвленная с кем-то неизвестным. Подобно Карверу, миссис Уэллс показала себя способной на самое бессовестное вымогательство и самую беззастенчивую ложь. В прошлом ей уже доводилось работать на пару с Карвером. Закон в должный срок установит, насколько правомерны ее притязания на собственность Кросби Уэллса… но, даже если они имеют силу, подумал Мади, добивается она своего с помощью методов, что в лучшем случае неделикатны и в худшем – абсолютно бездушны. Мади чувствовал, что не доверяет Лидии Уэллс куда сильнее, чем Фрэнсису Карверу, – хотя, конечно же, необоснованно, ведь он не был с нею знаком и в глаза ее не видел, знал лишь по рассказам, причем по рассказам обрывочным и разноплановым.

Ознакомительная версия. Доступно 46 страниц из 227